Когда тени вернутся

– Верно, – кивнула римлянка. – Но дух Империи – в Риме! Отбери у нас Рим – и никакая Равенна не выстоит против кризиса государства – так мой отец говорит!

Лаура смотрела на легкие облачка, которые южный ветер гнал на север, в сторону города, где, быть может, ждала золотая булла. Она еще хотела спросить про Квинтилия Вара, но Аврора, отпустив поводья, легко ударила по бокам коня, и тот перешел на полевую рысь, оставляя далеко позади табун диких, необъезженных животных. Которые не знали счастья подчинения. Таким выдалось утро нового дня: все трое – Аврора, Лаура, и даже конь Стаций, – думали о своем.

Глава 4. Под мышкой гадость, а сверху сладость

Местность менялась удивительно быстро. Солнце на далеком горизонте всходило, прорезая низкое зеленое марево, от которого заклубились клочки липкого тумана. Насколько хватало глаз, представала одна и та картина: колышущаяся густая трава бурого цвета, пожухлая от жаркого летнего солнца, да степь кругом. Взор ни за что не цеплялся, и от этого становилось дурно, кружилась голова и плыли мутные круги перед глазами.

– В какую дыру мы забрели, Стаций? – Аврора отказывалась верить глазам, которые привыкли к мраморной белизне терм и дворцов.

Подступало чувство безысходности. Так бывает и в пустыне, когда один бесконечный цвет, один бесконечный пейзаж тянется вне времени и пространства. Так было и тут. Только вместо ослепительно-раскаленных песков в глаза била смесь рыже-зеленого цвета с серо-безнадежным.

– Какие огромные края! – тихо прошептала Лаура. – И ни души!

– Все потому, – вздохнула Аврора, – что за ночь мы сбились с единственной дороги, которая от Ариминиума ведет к Равенне. И, если мы не найдем ее вскоре, то нас ожидает печальная участь!

– Почему? – удивилась спутница. – Не вижу ничего опасного в этой степи!

– Это пока что, – вымолвила аристократка. – Не зря наш великий император, который уже в два года стал консулом Империи при отце…

– В два? – переспросила Лаура.

– А почему ты удивляешься? – искоса повела бровью Аврора. – У нас на земле развитие идет не то, что у вас, под землей!

– Это я как раз заметила, – как ни в чем не бывало ответила девушка, словно не заметив остроты.

Пока дамы пререкались, погода переменилась: вдалеке, чуть правее их движения, показалась гряда возвышенностей, над которой клубился густой туман, а через пару минут на путешественниц налетел резкий пронизывающий бора – северный ветер, который после преграды на своем пути обрушился на долину со страшной скоростью.

– Какая холодина! – завопила Аврора, прижимаясь к гриве коня.

Лаура едва-едва шевелила головой, всматриваясь в лицо потоку.

– Это ты не ныряла в подземные ледяные колодцы, – сказала она, но римлянка ничего не расслышала из-за громкого свиста стихии.

– Свернем подальше от Адриатического моря! – кричала аристократка, немилосердно дергая лошадь за удило слева. – Дорогу через долину мы не нашли!

Стаций ржал, также выражая свое негодование, но послушно устремился в новом направлении. Не прошло и десяти минут, как они въехали на небольшое плато, где ветер стих и заметно потеплело.

– Слава богам! – выдохнула Аврора. – Ты голодна, подруга? Путь еще не близкий, а подкрепиться не помешает.

– У меня только несколько сухих лепешек в котомке, – Лаура похлопала по карманам, как бы проверяя: а вдруг за ночь изменилось их содержимое?

– Ничего! Я запаслась, угощайся!

Девушки расположились на завтрак, устроившись возле одинокого оливкового дерева. Аврора достала из сумки грецкие орехи, финики, обжаренные в меду, десяток сваренных яиц, каперсы, сыр, салаты, огурцы и запеченную корюшку.

– Ну вот, – удовлетворенно отметила она, – теперь твой хлеб пригодится, потому как мой ушел весь Стацию. Но он был как раз не свежий, да, Стаций?

Конь довольно фыркнул.

– А вот тебе остатки вчерашнего пиршества, – и девушка выложила из сумки морковь, капусту и десяток небольших яблок. – Подкрепляйся хорошенько, до ближайшей таверны, боюсь, доберемся не так быстро, как хотелось.

– А где мы? – уминая яйца, спросила Лаура.

– Мы в гостях в долине реки По, в Паданской низменности. Песок и гальку мы оставили правее, ближе к морю, а теперь, кажется, погрузимся в глину ниже уровня моря!

– Но не ниже уровня пещерного пола! – огурец в руках юной особы радостно треснул.

– Мне бы твой оптимизм! Откуда ты его только берешь? Без книг и бесед с молодыми людьми, без терм и масел, без духов и мягкой постели – чему тут можно радоваться? Квинт, – тут по лицу Авроры пробежала восторженность и обида в одночасье: она улыбнулась и прикусила верхнюю губу до крови, – вынудил меня, в конце концов, к этому путешествию! Не знаю: благодарить его или проклинать?

– Квинт?

– Мой возлюбленный. Бывший, добавлю теперь. Один из когорты многих. Но тот, кто смог взять штурмом крепость моего сердца. После него я потеряла покой и обрела чувства, которые прежде не испытывала. Это была и боль, и радость! И все вместе! Ты любила кого-нибудь? – римлянка вперилась в девушку.