Когда-то, давным-давно

Если быть точным, из 5000 человек, отправившихся в поход, вернулись лишь 4999. Генри Малонос, лучник с большим будущим, остался на территории противника. Единственная потеря в этой необыкновенной войне. В самом начале ее во время одной из разведывательных операций, когда Генри, распластавшись, ползал по мокрой траве в поисках следов, его обнаружил Главный Оружейник Бародии. Главный Оружейник, очень добрый человек, пригласил Генри к себе, обсушил, напоил согревающим питьем и сказал, что если он по долгу службы вновь окажется где-нибудь поблизости, то пусть без церемоний заходит к ужину. Генри, перехватив взгляд старшей дочери Оружейника, без ложной скромности воспользовался приглашением и потом частенько заходил на огонек. Когда война кончилась, он понял, что никак не может расстаться с этим гостеприимным домом. Поэтому с соизволения короля Евралии он остался в Бародии, а с соизволения Главного Оружейника Бародии зажил жизнью женатого человека.

Когда наконец вдали показались башни замка, Веселунг радостно вздохнул. Снова дома! Невзгоды войны остались позади, плоды победы (завернутые в пергаментную бумагу) лежали у него в кармане, впереди были дни почетного отдыха. Он с умилением узнавал приметы своей милой родины, и сердце его было переполнено благодарностью. Никогда больше он не покинет Евралии!

Снова увидеть Гиацинту! Бедная девочка оставалась совсем одна, но нет, с ней была графиня, женщина с большим опытом, она помогала ей. Бельвейн! Осмелится ли он? Думала ли она о нем? Гиацинта взрослеет и скоро выйдет замуж. Его ждет одиночество, если не... Стоит ли рискнуть? Что скажет Гиацинта?

Гиацинта ждала его у ворот замка. Она хотела, чтобы Лионель встречал короля вместе с ней, но тот отказался.

- Новости надо сообщать постепенно, - сказал он. - Когда человек возвращается домой после успешной кампании, вряд ли ему будет приятно, если на него обрушится все разом. Подумай, ведь мы даже не знаем, почему окончилась война - он, наверное, мечтает тебе об этом рассказать. И не только об этом. А вот потом, когда он спросит: "Ну, что тут у вас делалось без меня? Надеюсь, ничего особенного", тогда ты скажешь...

- Да, тогда я скажу: "Ничего особенного, только Лионель. И какой замечательный!"

- Ну, у него на этот счет может быть другое мнение. Я пока побуду где-нибудь поблизости. Погуляю в лесу. Или могу остаться в саду графини и поразвлечься с Удо. В любом случае даю вам час.

Внушительная кавалькада приближалась к замку. Дамы размахивали платочками, дудели трубы, лаяли гончие. Гиацинта, одетая в голубое с золотом, сбежала по ступеням и бросилась в отцовские объятия.

- Мое дорогое дитя, - твердил Веселунг, ласково поглаживая ее по спине. Ну, ну, успокойся же. Твой старый отец снова с тобой. - Он успокаивал ее, как будто это она, а не он сам вот-вот зарыдает. - Моя маленькая Гиацинта! Милая дочь!

- О, отец, я так рада, что ты вернулся!

- Я тоже, дитя мое. Теперь я должен обратиться к народу, а потом мы расскажем друг другу все, что с нами произошло за это время.

Он выступил вперед на один шаг и произнес речь:

- Народ Евралии! (Приветственные крики.) Мы вернулись из долгого и опасного похода (овации) в объятия (бурные овации) наших матерей, жен и дочерей (продолжительные овации). В честь великой победы я объявляю завтрашний день государственным праздником Евралии (бурные овации). Теперь я разрешаю вам разойтись по домам и надеюсь, что каждого из вас ждет такой же теплый прием, какой ожидает меня в моем милом доме.

Тут он повернулся и снова заключил дочь в объятия, и если взгляд его скользнул над ее головой в направлении сада графини, то это не так уж важно и в этом, без сомнения, виновата планировка замка.

Последовала буря приветственных возгласов. Пять тысяч глоток проревели военный клич Евралии: "Хо, хо, Веселунг!", и люди радостно разбежались по домам. Веселунг с Гиацинтой вошли во дворец.

- Теперь, отец, - сказала Гиацинта, после того как король переоделся и подкрепился, - ты должен мне все рассказать. Даже не верится, что все кончилось.

- Да, да, - ответил Веселунг, - все кончилось. Я думаю, с этой стороны нам больше ничего не угрожает.

- Скажи, король Бародии принес извинения?

- Он сделал больше - он отрекся.

- Почему?

- Потому что... - Веселунг вовремя спохватился. - Ну, потому что я собственноручно нанес ему смертельный удар.

- О, отец, как это жестоко!

- Не думаю, что он сильно пострадал, дорогая. Скорее это был удар по его чувствам. Смотри, что я тебе привез.

Он вынул из кармана маленький сверток.

- О, как интересно! Что это?

Король развернул пергаментную бумагу и извлек пару рыжих бакенбардов, аккуратно перевязанных голубой ленточкой.

- Отец!

Он взял в руки один из них и предъявил Гиацинте.

- Смотри, вот в это место угодила стрела Генри Малоноса. Между прочим, добавил он, - Генри женился и остался в Бародии. Удивительно, как после войны мысли человека принимают матримониальное направление. - Он выжидательно помолчал и покосился на дочь, но она все еще была поглощена бакенбардами.

- Что мне с ними делать? Не могу же я посадить их в саду.