Когда ты проснешься…

Мы с Вадимом приводим в чувство перепуганный персонал и следующий час проводим в неожиданном для сотрудников чаепитии. Коллеги с удовольствием уплетают извлеченный из сейфа торт и на все лады пересказывают друг другу произошедшее, перебивая и приукрашивая повествование все новыми деталями.

– Хорошая традиция. Никогда не перестанет мне нравиться! – говорю я Вадиму, когда мы спустя несколько часов, поблагодарив коллег за участие, закрываемся в его кабинете.

Падаю на диван и под неодобрительные взгляды друга закидываю ноги на кофейный столик. Под подошвами ботинок оказывается журнал с изображенным на обложке солидным господином в унылом сером костюме и галстуке, которому такое обращение наверняка пришлось бы не по душе.

– Должен признать, – задумчиво говорит Вадик, подойдя и столкнув коленом мои ноги со стола, – с каждым годом ты становишься все изощреннее в своих розыгрышах. Иногда я даже начинаю жалеть, что согласился на это десять лет назад. Но меня успокаивает то, что всего через неделю… – тут он, коварно усмехнувшись, выдерживает драматическую паузу, – наступит моя очередь делать твою жизнь невыносимой.

С Вадимом мы знакомы почти двадцать лет, десять из которых традиционно вместо подарков на дни рождения устраиваем друг другу сумасшедшие розыгрыши. Дни нашего появления на свет следуют с интервалом в неделю, и меня с юности возмущало то, что Вадим, которому посчастливилось родиться первым, имеет огромную фору в том, чтобы переплюнуть своим выступлением все мои спектакли.

Впрочем, этим преимуществом Вадим пользовался редко. Несмотря на то что росли мы вместе, наши представления о жизни оказались до невозможного разными. Вадим – всегда спокойный и рассудительный, человек, исповедующий Планирование и Практичность как две основные религии. И я – сумасшедший ураган, мало к чему в этой жизни относящийся серьезно и убежденный в том, что извлечение удовольствия из каждой промелькнувшей секунды есть главная суть и смысл жизни. Нетрудно догадаться, что розыгрыши Вадима были полным отражением его характера: тщательно выверенные, идеально спланированные, безопасные… и оттого предсказуемые и скучные.

Однако, несмотря на различия в темпераментах и взглядах на жизнь, нам каким-то чудом удалось несколько лет назад создать общее дело. Еще большим чудом было то, что оно существовало и по сей день. Невозможная смесь из хозяйственности Вадима и моей неугомонности вдруг оказалась неожиданно продуктивной. Созданное нами рекламное агентство хоть и не хватало звезд с неба, но обеспечивало нас с Вадимом и еще два десятка сотрудников всем необходимым. Не обеднело агентство и в тот момент, когда в семье Вадима произошло пополнение.

У предсказуемо рано женившегося друга недавно родилась дочь. Мы вместе встречали его супругу из роддома, и едва завидевший укутанную розовую малышку Вадим расплылся в отеческой нежности, утонул в ней с головой да так и не вынырнул обратно, с гордостью приняв внушавший мне ужас статус семейного человека.

Некоторое время я подзуживал старого приятеля на предмет его внезапно наступившей старости («Не старости, а зрелости!» – каждый раз занудно поправлял меня Вадим), а потом оставил счастливого друга в покое. В конце концов, принимать счастье близкого человека как свое собственное, даже если ты такое счастье в гробу видал, – лучшая форма любви, на которую способен человек.

И я страшно любил Вадика, несмотря на его занудство и разлинованную настольным органайзером жизнь. Вадим отвечал взаимностью, в шутку (в шутку ли?) называл меня Демоном и частенько закатывал глаза, призывая небесную канцелярию к ответу. Он вопрошал, за какие такие грехи двадцать лет назад ему «ниспослали вот это» тем славным июньским вечером, когда мы встретились на стройке, оба занятые поиском приключений на свои тощие мальчишечьи задницы.

С тех пор мы были неразлейвода и всегда поддерживали друг друга в различных жизненных обстоятельствах. Практичность, привитая Вадиму строгими родителями с детства, и моя страсть к приключениям делали наш тандем практически непобедимым и здорово выручали еще в подростковых переделках. А повзрослев, мы стали использовать преимущества такого тандема и в коммерческих целях: Вадим успешно справлялся с рутинной хозяйственной работой, я же с удовольствием брался за ее креативную часть. Дело процветало, все были довольны, а к изредка возникающим конфликтам мы относились как к неизбежной плате за прогресс и легко их разрешали.

Пятница близилась к своему логическому завершению. Справедливо рассудив, что после розыгрыша рабочему настрою сегодня вернуться не суждено, мы с Вадимом прощаемся с сотрудниками. На выходе нас встречает дядя Боря, и Вадим, пожимая руку моему сообщнику, некоторое время проницательно вглядывается ему в глаза. Уловив возникшее напряжение на лице Бориса Сергеевича, тяну Вадима за рукав:

– Пойдем, пойдем. Дядя Боря – заложник ситуации, во всем можешь винить меня. Я обещал убить его собаку, если он мне не поможет.