Когда ты рядом

Пока не свалюсь под забором
И ветер меня не добьет,
Мечта о спасении скором
Меня, как проклятие, жжет.

Упрямая, жду, что случится,

Как в песне случится со мной,
— Уверенно в дверь постучится
И, прежний, веселый, дневной

Войдет он и скажет: «Довольно,

Ты видишь, я тоже простил».
Не будет ни страшно, ни больно…
Ни роз, ни архангельских сил.

Затем и в беспамятстве смерти

Я сердце мое берегу,
Что смерти без этой минуты
Представить себе не могу.

Даша отложила тетрадь в сторону, и мысли ее потекли к тому, кто растоптал ее искренние порывы, ее любовь, кто своими руками толкнул ее в пропасть одиночества. Навсегда. Она даже не знала, как относится к поступку Алексея. Ей не хотелось анализировать каждое слово, каждую фразу их последней встречи, ибо это была ее вечная боль. Даша чувствовала, что отчаяние растет, как грибы после такого, как сегодня, летнего дождя. Она поднялась и подошла к окну. По стеклам сбегали капельки воды. Они были похожи на слезы. Даша вдруг почувствовала себя забытой, чужой и лишней в этом огромном мире. Нужно было что-то делать, и чем быстрее, тем лучше. Но она была растеряна, глубоко одинока и еще не готова к решительному шагу. И тут она вспомнила врача, который оказывал ей помощь после аварии. Даша подумала, что сегодня уже поздно, а вот завтра с утра она не поедет в больницу, а встретится с Виталием Степановичем.

«Мне от него ничего не надо, — рассуждала Даша, — я хочу только услышать совет, как жить дальше. Иногда чужому человеку довериться легче, чем близким».

Даша взяла в руки мобильный телефон, который одиноко, как сирота, лежал на столе. Последние дни он отдыхал. Даше никто не звонил, и она решила посмотреть, нет ли пропущенных звонков. Их не было. Телефон зазвонил так неожиданно, что Даша вздрогнула и чуть его не выронила. Номер был незнакомый, и она в недоумении ответила:

— Алло, я вас слушаю.

— Мне надо поговорить с Шевченко Дарьей, — сказал довольно неприветливый мужской голос.

— Я вас слушаю.

— Это тебя беспокоит отец ребенка. Помнишь?

Даша удивилась, что малознакомый человек обращается к ней на «ты» и таким тоном.

— Мальчика, который пострадал в аварии? — уточнила Даша.

— Вот именно, того мальчика! Ты думала, мы не узнаем, что ты СПИДовская?

— Кто вам дал мой номер? — глухо спросила Даша.

— А какая тебе разница? Ты, тварь, я тебя второй раз спрашиваю, считала, что я не узнаю, что ты заразная?!

— Послушайте, — еле сдерживая себя, чтобы не нагрубить, сказала Даша, — кто вам дал право меня оскорблять? Я ничего плохого не сделала…

— Не сделала?! — закричал мужчина. — Ты, тварь, заразила СПИДом моего ребенка!

У Даши по коже пробежал леденящий холодок ужаса.

— Что?!

— Ты хоть понимаешь, что натворила?! Ты, сука, угробила моего ребенка! У него нашли ВИЧ-инфекцию! И ты в этом виновата!

— Не может быть, — прошептала ошарашенная Даша. — Этого не может быть.

— Может! И ты, гнида, в этом виновата!

— Мне очень жаль, — растерянно прошептала Даша. — Но тогда, в аварии, я и сама подхватила инфекцию…

— А мне плевать, где ты ее подхватила! — прервал ее грубый голос. — Меня волнует только мой сын, которого ты погубила!

— Простите, но я спасла вашего ребенка. Он не мог дышать и просто погиб бы…

— В общем, слушай меня внимательно, коза драная. Я найду тебя, где бы ты ни пряталась, и урою! Считай себя трупом!

Телефон отключили, и он запикал жалобными протяжными гудками, не дав Даше сказать то, что она хотела. Девушка в отчаянии упала на диван и горько расплакалась от обиды и несправедливости. Перед глазами снова промелькнула авария, ее отчаяние, когда она поняла, что где-то должен быть младенец, но не могла найти его. Обида больно сдавила горло, когда Даша вспомнила, как из последних сил, теряя сознание, несла на руках окровавленного, но уже дышащего ребенка навстречу людям в белых халатах…

Глава 23

У Виталия Степановича была очень хорошая память на лица. Он безошибочно мог при встрече вспомнить человека, с которым общался год-два назад хотя бы один раз.

Конечно же, он сразу узнал эту синеглазую светловолосую девушку со шрамом на лбу. «Но что привело ее сюда снова?» — подумал он и поздоровался.

— Виталий Степанович, мне хотелось бы поговорить с вами, — сказала Даша, и легкий румянец залил ее щеки.

— С удовольствием, — ответил он и пригласил в ее кабинет. Он как раз собрался пообедать, и в чайнике был кипяток.

Даша начала говорить, и то, что Виталий Степанович услышал, поразило его до глубины души.

— Я понимаю, что надо жить, надо лечиться, — заключила Даша. — Но я не знаю, как мне жить, где найти силы.