Когда уйдешь

Дверь в ее комнату скрипит и подняв на нее глаза, она видит, что та изменилась. Теперь она выглядела как старая дверь с щелями, которая вела в избу ее бабушки и качнулась она точно также жутковато и мрачно. К ней зашел отец и встал рядом. На его лицо падала тень от качающейся люстры, и улыбка с которой он на нее смотрел была точно такой же с какой смотрел на нее дядя Володя. Мужчина начал зловеще хохотать, и люстра над их головами замигала, а потом все погрузилось в непросветную темноту. Она чувствовала на своих ногах его грубые руки от которых пыталась отбиваться как могла и в конце концов проснулась от того, что очень сильно стукнулась пяткой об пол, и та до сих пор болела.

Проклятье…

Холодная вода ударялась об ее голову, струйками убегая по волосам, плечам и спине. От трубы воняло нечистотами и этот запах даже не перебивал ее пахучий малиновый шампунь. У Лели совершенно не было сил натираться, поэтому она просто напенилась и сидела под струей воды, дожидаясь, когда с нее все смоется. Когда она поднялась на ноги у нее сильно закружилась голова и ей пришлось вернуться назад и просидеть так несколько минут пока с глаз не уйдет темнота.

«Нужно поесть, у меня совсем не осталось энергии на существеннее.»

Она кое как обтерлась маленьким зеленым полотенцем в темной ванной комнате с бетонным полом и лужей на нем, на который бежало с подтекающего водонагревателя, и шатаясь, поплелась назад в комнату. Прошла мимо гулко кашлявшей мамы и упала на свой матрац.

Прошло около недели с тех пор, как она выбилась от мира и не появлялась на учебе. Из-за этого у нее могли быть проблемы в колледже, но Лели на все это было бесконечно плевать. Что-то перевернулось в ее голове с того момента, когда она в последний раз смотрела в его глаза, читая в них боль и непонимание, за все эти дни, что она пролежала за шкафом без сил подняться и не выходила из своих бредовых снов, по которым блуждала как по бесконечному повторяющемуся лабиринту. Даже сейчас она не совсем была уверена происходит ли это с ней на самом деле.

Мамин кашель ее раздражал. Она думала о том, что ей сказать в колледже, когда решит туда вернутся и как ей вообще начать снова жить после того, что она сделала.

«Но по-другому было нельзя – сказала она себе и повернулась на бок, чтобы ухватиться за свои колени – он бы все ровно бросил меня рано или поздно. Ушел, оставил бы меня одну. И это было бы в сто тысяч раз больнее. »

Телефон лежал между стеной и матрасом, смотрел на нее темным экраном, в котором отражалось ее лицо. Страшно было брать его в руки. Наверняка Андрей хотя бы что-то ей написал, а Леля не додумалась его заблокировать. Возможно, он будет требовать от нее ответов, а возможно она увидит что-то вроде: «Ты знаешь, я все обдумал и решил, что ты на самом деле права, Леля. Мы не подходим друг другу».

Она перевернулась на другой бок и увидела свои детские рисунки, оставленные ею на шершавой спинке шкафа. У медвежонка, держащего в лапках зонт было очень грустное лицо, и оно напомнило Лели себя. Почему она его таким нарисовала? Почему решила, что ему нужно прятаться от дождя? Под ним были две лисички, нарисованные простым карандашом и выглядели они так, что не зная, что там изображено никогда не догадаешься какие это звери. Леля нарисовала их в первом классе еще прежде, чем тут появились остальные и прежде, чем стала оставлять на стенке шкафа надписи и отрывки из стихотворений. Все они давно повылетали их ее головы, а сейчас, перечитывая эти слова она не понимала, что ее в них зацепило. Кроме одной. Той единственной, которая и так не выходила из ее головы.

«И это тоже пройдет – прочитала она про себя и закатила глаза.»

Сердце в ее груди билось, а значит ничего не потеряно. Главное, что она жива, а все остальное неважно. Пока ты жив все, все на свете можно изменить, как бы порой не казалось, что это конец. Нужно бороться и нужно жить.

Леля заставила себя подняться с матраса, натянула на себя джинсы, в которых с непривычки и голоду потонула. Залезла в футболку, затянула по туже шнурки на кроссовках, взяла из сумки свою карту и хлопнула дверью сундука.

Кто-то как всегда кашлял на пятом этаже и Леля подумала, что все в этом доме по какой-то причине постоянно кашляют. Баба Зина кашляет, ее мама кашляет, дядя Володя, мерзкий старый ублюдок, тоже кашляет. И все, все кашляют.

На ступеньках лежал мусор и плевки. Она спускалась вниз, стараясь ни во что не вляпаться, а когда вышла на улицу ее встретила мрачная серая погода. Дождя не было и им не пахло, но небо затянула какая-то странная пелена из темный облаков, а ветер неприятно раскачивал листву, создавая звук очень похожий на тот, с каким тараканы копошатся в мусорном пакете. Леля сощурилась с непривычки, выйдя на более-менее яркий свет и уже хотела пройти сквозь арку на улицу, но потом застыла, вспомнив день, когда она последний раз там была и его светлые глаза, наполненные болью заставили ее содрогнуться.