Когда уходит день

– Привет! – грустно отозвалась она.

– Ты в порядке?

– Нет, – расстроенным голосом выдавила она. – Марк, я хочу уехать отсюда.

– Хорошо, – вздохнул я. – После вчерашнего мне тоже здесь как-то не по себе. – Я встал с кровати, завернулся в халат и, обернувшись, сказал: – Нам действительно лучше покинуть это место.

Спустившись на первый этаж, я будто попал в послевоенный хаос. Повсюду были разбросаны вещи, мебель была перевернута, а на кухне вообще вся посуда представляла собой груду осколков, среди которых где-то были и те две злосчастные сами собой разбившиеся тарелки. В остальном же все выглядело совершенно обычно и умиротворенно. И, наверное, даже слишком обычно и умиротворенно после такой внезапной сумасшедшей бури.

Вместе с ночью ушел и страх, а ему на замену пришли необыкновенный интерес и переполняющее меня любопытство. Мне ужасно хотелось понять, что на самом деле произошло. И начал я свои поиски истины с рассматривания осколков посуды на кухне.

Среди гор разбитой керамики и стекла, бывших еще некоторое время назад нашей кухонной утварью, я пытался отыскать именно те части посуды, которые принадлежали тарелкам, разбившимся самым загадочным образом. Но, покрутив на ладони несколько керамических осколков, я понял, что ищу иголку в стоге сена. Все части разбитой посуды были похожи друг на друга как две капли воды, в них не было ничего необычного: никакого магнетизма и тонких нитей. Это были просто куски разбитых тарелок и чашек и ничего больше.

Отсутствие каких-либо ответов только еще больше распалило во мне любопытство. Продолжив свои поиски истины, я решил проверить, как выглядит обстановка за пределами дома. Мне казалось, что там, несомненно, должны были остаться хоть какие-нибудь следы после урагана. Но, к моему удивлению, на улице также ничего не изменилось, даже лужи после дождя почти высохли, оставив за собой лишь чуть влажную почву.

Дом, как ни странно, после такого сильного землетрясения тоже выглядел без каких-либо повреждений. Единственное, что было не в порядке из того, что я нашел, так это выбитые электрические предохранители. По моему мнению, это и объясняло отсутствие электричества во всем доме. Но оставался вопрос: из-за чего их выбило? Чтобы это узнать, я решил залезть на крышу и там поискать какие-нибудь следы, а заодно и посмотреть сверху на округу. Но и там я снова разочаровался. На влажной и скользкой крыше также ничего не было. Никаких следов и отметин я там не нашел, но зато вспомнил, что обещал Гарри быть аккуратным в доме. Конечно, этот погром не я устроил, но все же мне казалось, что нужно хотя бы починить электричество и немного прибраться.

Спустившись с крыши, я наладил электропредохранители и направился прибирать дом. Но, к моему удивлению, свет в нашем особняке так нигде и не заработал. Когда я выкрутил одну из лампочек, то удивился тому, как она выглядела. Все внутренности лампы были расплавлены, словно воск. Я даже не мог себе представить, что могло так воздействовать на нее.

– Что там? – спускаясь со второго этажа, спросила Лиза.

– Я не могу понять, что произошло: все лампочки в доме одновременно перегорели, даже те, которые были выключены.

– Может, в нас ударила молния?

– Нет, это вряд ли. Я облазил весь дом и никаких повреждений не нашел, – рассматривая в руках лампочку, проговорил я. – Словно ничего и не было.

– А как же землетрясение и тот непонятный звук? – прибирая разбросанные вещи, спросила Лиза. – Такое не могло просто причудиться.

– Тут ты права. Нет никаких сомнений, что здесь случилось что-то невообразимое. Но что могло создать такие странности природы? – продолжая вглядываться в перегоревшую лампочку, раздумывал я. – Нам и вправду лучше уехать отсюда.

– И чем быстрее, тем лучше! – сразу согласилась Лиза.

После проведенной ночи нам обоим больше не хотелось задерживаться в этом удивительном месте ни на минуту. Ради скорейшего отъезда Лиза с молниеносной скоростью собрала все наши вещи и ждала около машины. А меня, наоборот, словно что-то задерживало здесь. Я неторопливо шел вдоль озера к машине, разглядывая ни с чем не сравнимую лазурную жемчужину. Она была похожа на спелый, сочный фрукт, но воспоминания о пережитых ночных событиях будто добавляли такому сладкому плоду чуть гниловатый и прокисший вкус.

– Ну а днем здесь даже очень красиво! – проговорил я, подойдя к Лизе.

– После этой ночи я не верю в такую фальшивую красоту, – ответила она со слегка брезгливым выражением лица.

– Да, ты права. Что-то здесь не так. Вот только не могу понять, что именно? – проговорил я и задумчиво кинул взгляд на озеро. – Как-то очень тихо и спокойно…

– От этой тишины и спокойствия мне вообще здесь не по себе, – неприязненно проговорила Лиза и сразу села в машину.