Когда уходит Осень

Учреждение языческих праздников приписывают именно Серафине Авенинг. И не потому, что она была ведьма, как до сих пор утверждают некоторые. Праздники эти соответствовали смене сезонов, дня и ночи, совпадали со временем сбора урожая, то есть были связаны с вещами осязаемыми, очевидными, на которые всегда можно положиться, и являлись той невидимой нитью, что объединяет всех. Каждый вправе верить во что угодно, но любой человек знает, что самая темная и холодная зима когда-нибудь закончится и уступит место весне. Такие дни перехода времен года и стали всеобщими праздниками, и этого оказалось достаточно для создания крепкой общины, необходимой городу для полноценной жизни и процветания.

По правде говоря, не всякий чувствует себя в Авенинге комфортно во всех отношениях. Город подобен магниту: одних он притягивает к себе, а других отталкивает. Те, кто ему подходит, остаются здесь навсегда; но есть и те, кто уезжает, как только подрастут и оперятся; чужаки же, планируя отпуск, просто не видят его на карте. Можно сказать (многие так и говорят), что город сам отбирает для себя нужных людей.

Впрочем, не имеет большого значения, как именно возник Авенинг. Достаточно того, что существование этого прекрасного и удивительного городка, обосновавшегося на побережье Британской Колумбии, окутано тайной. Но даже и эта тайна не столь важна, по крайней мере теперь, а может — пока еще. Так что начнем мы не с этого. Наша история начинается совсем с другого.

Утро двенадцатого декабря выдалось сырое, небо было серым, как вересковая пустошь. Отам Авенинг открыла глаза и перевернулась на спину. Если б она не знала, где находится, то могла бы поклясться, что проснулась в номере какого-нибудь убогого мотеля, где кровати такие хлипкие, что от малейшего движения дрожат и ходят ходуном. Но Отам понимала, что дрожит не матрас, а ее позвоночник. Она застонала. В мозгу покалывало, нервы были натянуты, как струны, и гудели — все это неспроста. Что-то или, точнее, кто-то был уже совсем близко и давал о себе знать.

В Авенинге Отам жила давно. Но отчего-то все чаще ее охватывало подозрение, что срок истек — пора покидать эти места. И вот теперь — в этом она уже не сомневалась — предпринимались некие конкретные шаги, чтобы заставить ее уйти.

Удивительно, как порою складываются судьбы. Много, очень много лет назад Отам была обыкновенной девочкой, жила себе поживала, как все нормальные люди. И вдруг ее призвали вступить в орден Джен — все сразу переменилось, стало загадочным и странным. Отам начала много трудиться, работа была интересная, а нередко и опасная. Но потом все вроде бы вернулось на круги своя. В последнее время Отам вела обычный, ничем не примечательный образ жизни. И хотя ее ежедневная рутина казалась остальным чем-то совершенно исключительным, она свыклась с буднями, которые текли относительно спокойно, ровно и гладко.

Отам старалась не обращать внимания на непрерывное жужжание в позвоночнике и лишь к вечеру, когда она сидела за рабочим столом, ей стало все окончательно ясно. Как открываются врата, она не услышала, просто поняла, что они открылись и незваный гость идет именно к ней. Прошло несколько секунд, а Отам все сидела за столом, борясь с чувством, в котором смешались печаль, ожидание и раздражение.

— Ну, здравствуй, — послышался снизу чей-то голос.

Она узнала его: это сестра Нил. Слава богу, хоть послали того, кто ей, в общем-то, нравился. Формально она должна бы любить всех сестер ордена. Она и любила их, по крайней мере теоретически. На самом же деле многих терпеть не могла.

— Сестра Нил, — с искренним удовольствием откликнулась Отам, встречая на лестнице старую подругу.

Женщины обнялись и коснулись друг друга лбами, как это принято между членами ордена Джен.

— Дай же на тебя посмотреть, — весело продолжала Отам. — Мы так давно не виделись, сестра.

Вместо ответа Нил подняла брови. Она постарела: волос безжалостно коснулась седина. Скоро Отам займет ее место Старейшины.

— Да и ты уже не молоденькая, Отам, — сказала Нил с сильно выраженным ирландским акцентом. — Не забывай об этом, когда на языке вертится очередная бестактность.

Отам засмеялась. Да, при сестре Нил опасно даже думать в полную силу.

— Пойдем на кухню, заварю чаю. Вчера мне захотелось испечь хлеб из пресного теста, так что, считай, тебе повезло.

Отам подхватила подругу под локоть и повела на кухню, которая располагалась не в жилом помещении, а внизу, на первом этаже — в «Роще Деметры», ее магазинчике. Он был оформлен в стиле нью-эйдж,[3] как это называли теперь, и здесь продавалось все, что душе угодно: от благовоний и свеч до природных камушков для оформления книжных обложек. Она привыкла приглашать к себе на кухню и незнакомцев, и друзей. Демонстрация приготовления пищи, выпечки, настоек, компрессов и припарок — еще одна грань ее дела.

Отам протянула руку, указывая Нил, где сесть: за старым столом перед сложенным из камня камином, над которым свисали подвешенные к потолку пучки сухих трав.