Когда умирает ведьма

— Не говори пока ничего, — произнес Станислав Сергеевич осторожно. — Помолчи. Тебе надо успокоиться. И не думай о том, как ты будешь говорить. Не задумывайся об этом. Знаешь анекдот про сороконожку? Как ее спросили — как это она умудряется сорок ножек переставлять и никогда не сбивается. Сороконожка задумалась и больше не смогла сделать ни шага. Ха-ха-ха! Представляешь? Так что просто не думай!

Майор молча указал пальцем куда-то себе за спину. Станислав Сергеевич проследовал взглядом за движением руки и увидел на заднем сиденье бутылку коньяка.

— Коньячку?

Майор кивнул.

— Сейчас обеспечим, — засуетился Станислав Сергеевич. — Так, а стаканчик у тебя есть? Ага, вот, есть. Давай-ка сразу граммчиков сто. Развяжем тебе язычок, ха-ха-ха. Не обижайся, это у меня нервное. Пей, пей! Ох, как же ты машину потом поведешь. Ну ты как, в порядке?

Майор кивнул. Но и коньяк не растопил льдинки страха в его глазах. Станислав Сергеевич ободряюще улыбнулся брату.

— Успокоился? — спросил он участливо. — Ну давай попробуем. Спокойненько так сейчас скажешь. Вот увидишь, получится легко и просто, как всегда. Готов? Ну давай! Скажи, как тебя зовут. Назови имя.

— С-с-с… С-с-с-с…

Лицо майора скривилось, и он заплакал, как ребенок.

Глава 9

Из Москвы Люся возвращалась домой электричкой. Вышла на своей платформе, миновала деревню, старательно отворачиваясь от вида пожарища, где когда-то были ее дом, ее жизнь и ее семья, и там, где заканчивалась дорога и начиналась тропинка к дому Кривули, она остановилась, увидев, что перед Кривулиным домом стоит милицейский УАЗ. Первой мыслью было: что-то случилось с бабушкой, ведь оставляла ее Люся больной и немощной. Побежала по тропе, взлетела на крыльцо испуганной птицей, вбежала в комнату.

Кривуля так и лежала на постели, какой ее оставила утром Люся: разглядывала потолок и молчала, словно и не было здесь никого, хотя кроме нее в комнате присутствовали еще и братья Пахарь. Частный детектив Станислав Сергеевич стоял у окна, за которым уже сгущались ранние зимние сумерки, а его брат сидел за столом, ссутулив плечи и пребывая в таком удрученном состоянии, будто он потерял табельный пистолет, но пистолет не потерялся, а лежал перед майором на столе, рядом с опорожненной коньячной бутылкой.

— Что случилось? — выдохнула Люся, у которой сбилось дыхание от быстрого бега.

Станислав Сергеевич отлепился от окна и ответил голосом человека, прожившего тяжелый и не самый радостный в своей жизни день:

— Мы тут для беседы приезжали. С целью опроса, в смысле. — Я испугалась, — призналась Люся. — Нормально все, — сказал устало частный детектив Пахарь. — Вас на пару слов можно?

Они с Люсей вышли на крыльцо.

— Беда у нас, — сказал Пахарь, глядя мимо Люси куда-то за горизонт. — Брат мой заболел.

— Что с ним? — спросила Люся, испугавшись, что болезнь майора станет препятствием в деле поисков ее пропавших родителей.

— Заикаться стал. Ни одного слова нормально сказать теперь не может.

— Ой, мамочки! — ужаснулась Люся.

— К бабке этой вашей заики ведь, наверное, ходят?

— Ходят.

— Лечиться идут?

— Да.

— Ну и как? — спросил Пахарь, с надеждой глядя на собеседницу. — Помогает она им? Излечивает?

— Излечивает.

— Вот! — сказал воспрявший духом Пахарь. — Я и говорю — пускай она брату моему поможет!

— Конечно, поможет. Я ее потом попрошу.

— «Потом» не надо! — продолжал ковать горячее железо Пахарь. — Сейчас скажите ей! Пускай прямо сейчас брата моего в порядок приведет!

— Сейчас не получится.

— Почему?

— Болеет.

— Кто?

— Кривуля.

— Ну какого же черта! — воскликнул Пахарь, закипая. — Ведь всего одного человека вылечить!

— Она не сможет, — покачала головой Люся и посмотрела виновато, будто она была причиной всех бед братьев Пахарь. — Ей здоровой надо быть. Ей очень много надо сил, чтобы людей лечить. Нужна энергетика сумасшедшая. А она сейчас больная и без сил. Не получится.

Пахарь повел окрест бешеным взглядом, но он уже остыл, как остывает и успокаивается человек, понявший, что не все в его силах и ничего он сейчас сделать не сможет, не получится, хоть о стену бейся головой.

— А вы в это верите, Люда? — спросил он.

— Во что?

— Ну, в колдовство…

— В колдовство — нет.

— Ну может я неправильно сказал. Вот Кривуля эта — она кто?

— Бабушка, — сказала Люся неуверенно.

— Как ее еще можно назвать? Колдунья? Нет. Знахарка? — Пахарь посмотрел на Люсю выжидательно.

— Я не знаю, — сказала Люся, не понимая, чего от нее хотят.

— Пускай она просто бабушка. Но она может порчу навести, или как там это называется. Может сглаз снять. Да?

— Да.

— Вот я и спрашиваю: вы в это верите?

— Конечно! Как можно не верить в то, что есть, что существует, что видишь своими глазами.

— Но ведь это бред! Средневековье какое-то! Этого просто не может быть!

— Некоторые вещи существуют независимо от того, верит в них человек или не верит. Когда-то людей сжигали на костре за то, что они говорили: Земля круглая. Все думали, что она плоская. Но оттого, что так думали — она ведь плоской так и не стала. Правильно?

— Чушь собачья! — пробормотал раздосадованный Пахарь.