Когда умирают боги

Жизнь ее многому научила. Она теперь знала, что любовь бывает не только бескорыстной, но и жадной. И что иногда величайшее благо, которое можно подарить своему возлюбленному, – отпустить его.

Она поняла, что он не спит, наблюдает за ней. Через несколько минут он покинет ее кровать и уйдет в солнечный день, обменявшись на прощание беззаботной лаской и несколькими легковесными словами, не прося и не давая никаких обещаний.

Она дотронулась до его голого плеча, и он тут же потянулся к ней, обхватил сильными руками и привлек к себе. Она отдалась ему со вздохом, закрыв глаза, позволив себе притвориться на одно яркое мгновение, что такие важные вещи, как честь и верность, долг и предательство, сейчас ничего не значат.

Ожерелье холодило ладонь Кэт. Необычное украшение: три серебряных миндалевидных овала, сцепленных между собой, на гладком диске из голубого камня.

Когда-то это ожерелье принадлежало матери Себастьяна. Кэт слышала рассказы о красивой графине с золотистыми волосами и смеющимися зелеными глазами, которая однажды летом пропала в море, недалеко от берегов Брайтона, когда Себастьян был ребенком. И вот теперь ожерелье вновь объявилось – на шее убитой женщины.

Перевернув подвеску, Кэт провела пальцем по старинной гравировке, переплетенным буквам «А. К.» и «Д. С.» Пока Девлин расхаживал по спальне, собирая одежду, пока натягивал бриджи и рубашку, он успел рассказать легенду, с которой вырос, о таинственной валлийке, которая когда-то владела ожерельем, но подарила его своему возлюбленному, красавцу принцу со злосчастной судьбой.

– Не понимаю, – сказала Кэт. – Если, как гласит легенда, ожерелье само выбирает своего следующего хозяина, тогда почему Аддина подарила его Джеймсу Стюарту?

Девлин присел на край кровати, держа в руке начищенный ботфорт.

– Нужно помнить, что в те времена, когда она его знала, Джеймса Стюарта открыто травили. Карл Первый – его отец, король – только недавно был обезглавлен Кромвелем и «круглоголовыми», а его брат – будущий Карл Второй – находился в ссылке. – Девлин сунул ногу в сапог и поднялся. – Если верить легенде, то ожерелье способствует долгой жизни. Вот почему Аддина и подарила его Джеймсу Стюарту – чтобы защитить любимого. Говорят, когда он впервые ступил в Лондон после реставрации Карла Второго, ожерелье лежало у него в особом кисете, который он никогда не снимал с шеи.

– Должно быть, она очень сильно его любила, – тихо произнесла Кэт, – если подарила такую ценность.

Девлин остановился перед зеркалом туалетного столика, чтобы завязать галстук.

– Думаю, да. Хотя он не отличался верностью. У него потом было две жены и больше десятка детей.

Кэт зажала трискелион в кулачке.

– Судьба предназначила ему быть королем. Ему была нужна жена, которую принял бы народ, а не какая-то дикая валлийка с полей Кронуина. Если бы она его любила, она бы поняла.

Их взгляды встретились в зеркале. Она отвернулась, чтобы взять со стула камзол.

– Только амулет не сработал, – сказала она через плечо. – Он жил недолго. Потерял трон и умер в изгнании.

– Да, но к тому времени у него уже не было ожерелья. По легенде, у Якова Второго и Аддины Кадел родилась дочь по имени Гиневра. Гиневра Стюарт.

– Гиневра? – Кэт удивленно обернулась. – Какое странное совпадение.

– Действительно. Насколько я знаю, отец Гиневры Стюарт признал ее. Он не только дал ей свое имя, но и устроил хорошую партию. Ожерелье было его свадебным подарком.

– Как же тогда оно оказалось у твоей матери?

Девлин пожал плечами, пока надевал протянутый камзол.

– Ей подарила его какая-то старая карга, которую она встретила в Уэльсе однажды летом. Старуха заявила, что приходится Якову Второму внучкой, а еще она сказала, что ей сто один год и что ожерелье досталось ей от собственной матери, которая подарила ей украшение незадолго до смерти в возрасте ста двух лет.

Кэт вгляделась ему в лицо. Он редко говорил о графине, хотя Кэт знала, что потеря матери в таком юном возрасте оставила в душе Себастьяна глубокий след, – к тому же несчастье произошло вскоре после смерти последнего из его братьев.

– Но зачем было дарить ожерелье твоей матери?

В глубине темно-желтых глаз промелькнула тень. Себастьян резко отвернулся.

– Она сказала, что украшение сохранит моей матери жизнь.

Кэт подошла сзади, обняла его за талию и прижалась щекой к широкой спине.

– Ожерелье не уберегло и Гиневру Англесси. Оно было на ней, когда та умерла.

Он крепко пожал ей пальцы, переплетенные у него на атласном жилете, а через секунду повернулся, не размыкая ее объятий, и она убедилась, что его глаза смотрят уже по-другому: то, что было в них секунду назад, исчезло или было тщательно спрятано.

– Странный выбор украшения для женщины в вечернем платье, ты не находишь?

– Я бы сказала, да. – Она протянула ему ожерелье. – Какого цвета было платье?

– Зеленое.

Он взял украшение и спрятал к себе в карман.

– Тем более странно. А что говорит Англесси? Как ожерелье оказалось у его жены?

– Я не смог спросить об этом. Мне показалось, время не совсем подходящее.

Кэт кивнула.