Когда умирают боги

– Давайте подумаем. В прошлую среду маркиза Англесси, как утверждают очевидцы, вошла в эту таверну. Насколько нам известно, никто, кроме убийцы, больше не видел ее живой. Через несколько дней появляюсь я и начинаю расспрашивать о пропавшей даме. Затем прошлой ночью мой тигр наблюдает за разгрузкой пороха и подслушивает разговор о повторении Славной революции тысяча шестьсот восемьдесят восьмого года. Здесь затевалось что-то серьезное. Но единственная ниточка, которая у нас была, – это Калеб Картер и его таверна. Себастьян помолчал, глядя на дымящиеся разрушенные стены.

– А теперь у нас нет ни того ни другого.

Заехав к Полу Гибсону, чей домик стоял у подножия Тауэр-Хилл, Себастьян нашел Тома спящим в хозяйской спальне.

– Для него сейчас это лучше всего, – пояснил Гибсон, прикрывая ладонью пламя свечи. – Он был совсем без сил.

Себастьян посмотрел на спящего мальчика.

– С ним все в порядке?

– Он сильно испугался. Но ничего страшного не случилось.

Себастьян кивнул. В пространных пояснениях не было нужды. Оба знали, что могло случиться с любым ребенком или взрослым, имевшим несчастье оказаться в одной из тюрем его величества.

– Он все время говорил о ком-то по имени Хьюи, – продолжил Гибсон, направляясь в гостиную.

Себастьян кивнул.

– Его брат. Насколько я понял, мальчика повесили.

Гибсон вздохнул.

– Мы живем в варварские времена. – Он налил два бокала вина. – Насчет этого заговора против Ганноверов… есть идеи, кто там замешан?

– Чтобы иметь хоть малейший шанс на успех, заговорщикам понадобилась бы поддержка крупных фигур, как в армии, так и в правительстве. Но есть ли у них эта поддержка? – Себастьян пожал плечами. – Не знаю. Лично я не видел никаких признаков. Но это не означает, что все спокойно. Событие в «Гербе Норфолка», безусловно, всего лишь мелкий случай на периферии.

– А не замешан ли в деле Англесси?

– Думаю, не исключено. Хотя я бы удивился. – Себастьян принял от Гибсона бокал с вином и опустился в одно из потертых кожаных кресел перед незажженным камином. – До сих пор я не нашел ни одного человека, причастного к смерти леди Англесси, кто бы обладал хоть какой-то властью. – Он помолчал. – Если не считать Портланда, разумеется. А он настолько фанатичный тори, что вряд ли станет выступать за революцию.

Гибсон подошел к холодному камину.

– У тебя уже есть идея, откуда взялось ожерелье леди Гендон?

Себастьян взглянул в открытое лицо друга и увидел в нем тревогу. Когда-то, много лет тому назад, в Италии они вместе побывали в аду и вернулись оттуда. Их дружбу скрепляло не происхождение или знатность, а общие моральные представления и глубокое взаимное уважение двух людей, проверенных огнем и опасностью, в которой они сохранили хладнокровие.

Но и у самой крепкой дружбы есть свои границы. Себастьян не смог бы открыться даже перед Кэт, сказав: «Не хочу в это верить, но с каждым днем все больше убеждаюсь, что моя мать не утонула в тот давний летний день. Будь это так, трискелион лежал бы последние семнадцать лет под слоем ила где-нибудь на дне Ламанша. И не сыграл бы теперь свою роль в том, что случилось с Гиневрой Англесси».

Поэтому Себастьян просто допил вино и ответил:

– Нет. Для меня это пока тайна.

Вернувшись домой на Брук-стрит, Себастьян намеревался подняться наверх, вытерпеть сетования камердинера по поводу очередного погубленного камзола и переодеться в вечерний костюм. Но вместо этого он зашел в библиотеку, плеснул себе бренди и остался стоять, уставившись в незажженный камин.

Иногда требовалось действовать тонко и умно, но возникали ситуации, когда нужна была только грубая сила. Посылая Тома на разведку в Смитфилд, он совершил ошибку. Он не только подверг мальчишку огромной опасности, но и лишил себя шанса самому вернуться в таверну и добиться у Калеба Картера правды насчет визита маркизы. Теперь было слишком поздно.

Из задумчивости виконта вывел настойчивый стук в парадную дверь.

– Меня нет, Моури, – сказал Себастьян, когда его дворецкий направился к двери.

– Да, милорд.

Сделав глоток бренди, Себастьян посмотрел в окно, выходящее на улицу. Перед крыльцом стояла элегантная карета, запряженная парой красивых серых в яблоках лошадей. Ему не нужно было видеть герб на дверцах, чтобы узнать владельца.

Он услышал, как Моури говорил что-то вежливым спокойным тоном, а его перебивал громкий женский голос, слишком хорошо знакомый виконту.

– Не будьте смешным, – говорила его сестра Ананда. – Я отлично знаю, что Девлин дома. Сама видела, как он поднимался по ступеням минуту назад. Так вот, либо вы докладываете обо мне, либо я сама поднимусь и найду его. Выбирайте.

Себастьян показался на пороге библиотеки с бокалом бренди в незабинтованной руке и увидел высокую худую женщину в глубоком трауре, стоявшую в вестибюле, выложенном мраморной плиткой.

– Престань угрожать бедняге. Он просто выполняет свой долг.

Аманда повернула голову и взглянула в его сторону.

– Сама знаю. – При виде брата она округлила глаза и сморщила нос от едкого запаха дыма и сажи. – Святые небеса. Чем это ты занимался? Устроился трубочистом?