Когда умирают боги

Это была одна из маленьких грязных тайн Западного христианства, безумная охота на ведьм — проявление ненависти и подозрительности, которые, сплетясь в одно целое, нашли себе безопасную мишень, самых незащищенных членов общества — женщин. Виконт знал, что пока безумство не прекратилось, в Европе погибли на костре около пяти миллионов женщин. В некоторых деревнях истерия достигла таких высот, что когда все закончилось, там не осталось в живых ни одной женщины.

— Если это правда, — сказал он, глядя на взмокшую под солнцем толпу, которая теперь притихла и, затаив дыхание, замерла в ожидании; тем временем мадам Блан-шар заперла дверцу своей маленькой плетеной лодочки закуталась в теплое пальто, — то следует винить тех, кто послал ее на костер, а не саму бедную женщину.

Тут кто-то закричал:

— Пусть летит!

Канаты перерезали, и толпа взревела в приветственном крике, увидев, как шелковый шар взмыл вверх и полетел высоко над деревьями.

— Возможно, — согласилась Моргана. Она, как и Себастьян, не отводила взгляда от поднимавшегося вверх шара. — Хотя поговаривали, что ее бабка тоже была ведьмой. Она вроде бы околдовала не кого-нибудь, а самого принца и даже умудрилась родить от него ребенка.

На высоте шестисот или семисот футов шар попал в воздушный поток и начал быстро удаляться на запад, солнце ярко освещало его упругие шелковые бока. Вскоре корзинка с миниатюрной француженкой стала такой маленькой, что ее почти нельзя было разглядеть. Наблюдая за этим, Себастьян мучился каким-то странным двойственным чувством. В ушах его стоял гул, щеки внезапно вспыхнули, словно его обдало жаром.

— Какого принца? — спросил он, хотя уже знал ответ прежде, чем тот прозвучал.

— Джеймса Стюарта. Того самого, которого позже короновали как Якова Второго.

ГЛАВА 18

— Должно быть, это совпадение, — сказал Пол Гибсон полчаса спустя. — Какое отношение имеет Яков Второй к убийству бедной юной маркизы?

Они находились в заросшем сорняками дворе между домом Гибсона, где располагалась его приемная, и небольшим каменным строением, в котором он проводил некрытая. Себастьян сидел на каменной скамье с пинтой эля в руке, а хирург возился у большого горшка, висящего над костром. В горшке что-то бурно кипело.

— Когда дело касается убийств, то я не особенно верю в совпадения, — сказал Себастьян, с сомнением поглядывая на содержимое железного котла. Гибсон слегка помешал в нем поварешкой, и на поверхность выплыло нечто, подозрительно напоминавшее человеческую кость. — Прошу, скажи, это не…

Гибсон поднял на него глаза и рассмеялся.

— Господи, нет! Это скелет овцы, который я готовлю для лекции по сравнительной анатомии. А ты, наверно, подумал, что я варю на обед жертву убийства, которым ты занимаешься? Сегодня с утра пораньше приходил Англесси и забрал тело своей жены. По-моему, он собирался похоронить ее сегодня днем, а не ждать вечера. — Гибсон подбросил в огонь еще одно ведерко угля, потом утер лоб рукавом, — Не могу сказать, что он торопится. Для июня чертовски жарко. Жаль, ты не приехал раньше, я бы тогда показал тебе кое-что интересное.

Себастьян вдоволь насмотрелся на трупы во время войны. Он решил, что предпочтет запомнить Гиневру Англесси красивой, жизнерадостной женщиной, какой она когда-то была, и не связывать ее образ с препарированным трехдневным трупом.

Костер начал дымить, и Гибсон неловко опустился рядом с ним на колени, чтобы поворошить палкой поленья.

— Если, как ты говоришь, маркиза выехала из своего дома на Маунт-стрит вскоре после завтрака в среду, то, скорее всего, ее убили здесь, в Лондоне, или где-то неподалеку. Она просто не успела бы доехать до Брайтона.

— Ты уверен, что она умерла сразу после полудня?

Гибсон кивнул.

— Или тем же утром. Не позже. Я думаю, что после того, как ее убили, ее тело обложили льдом, погрузили в повозку или карету и отвезли в Брайтон. После смерти кровь в теле подчиняется законам притяжения. Если тело оставить на спине в течение нескольких часов сразу после смерти, тогда вся кровь стекает книзу, поэтому эта часть тела становится багровой.

— Так и случилось с Гиневрой.

— Да.

Себастьян уставился в глубину двора, где рос заброшенный розовый куст, покрытый распускающимися нежными бутонами. К тихому гулу пчел примешивался шепот каштана над головой.

— Она носила ребенка?

— К сожалению, да. Ребенок должен был родиться примерно в ноябре. Кстати, это был мальчик.

Себастьян кивнул.

— А что насчет кинжала?

— Его воткнули спустя несколько часов после отравления.

Себастьян с шумом выдохнул.

— Так она была отравлена?

— Думаю, да. У нас нет способа проверить это сейчас, но я думаю, что в ход пустили цианид. Если помнишь, кожа у нее была чересчур розовая. Иногда можно уловить горький запах миндаля, но только не спустя столько часов после смерти. Яд действует очень быстро — через пять или десять минут при достаточной дозе. Смерть сопровождается сильной болью и грязью.

— Ты имеешь в виду рвотой?

— Да. Помимо всего остального.

— Но на одежде не было никаких следов.

— Это потому, что тело вымыли и переодели — в чье-то чужое платье.