Когда умирают боги

Себастьян еще крепче обнял ее, прижавшись щекой к макушке. У них у всех невидимая, но незаживающая рана, — подумал он, — у детей, выросших без матери. Гиневра потеряла мать чуть ли не в младенчестве; Софи Гендон уплыла под парусами в море, где и нашла свою могилу, в то лето, когда Себастьяну исполнилось одиннадцать, а Кэт было двенадцать или тринадцать, когда убили ее мать и отчима. Он знал кое-что, но не все, что случилось тем черным днем.

— У нее хотя бы остался дом, — сказал Себастьян, думая, чего лишилась Кэт тем туманным утром в Дублине. — И отец.

— Он, похоже, не очень о ней пекся.

Себастьян помолчал немного, вспоминая, как его собственный отец тем далеким летом отгородился от всех, целиком погрузившись в горе.

— Наверное. Тем не менее у него хватило отцовской любви не пожелать своей дочери брака с юношей без гроша за душой.

Кэт откинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да, но ради кого он старался? Вот что интересно. Ради нее или ради себя?

— Моргана утверждает, якобы Ателстон не принуждал ее сестру выходить за Англесси. Замужество с маркизом было собственным выбором Гиневры.

— Возможно, она решила, раз ей нельзя выйти по любви, тогда она выйдет замуж ради богатства и титула.

Себастьян почувствовал, как по телу Кэт пробежала дрожь, и оперся бедром о подоконник, чтобы удобнее согревать ее теплом своего тела, теплом своей любви.

— Интересно, как Вардан отнесся к этому? — тихо спросил он.

Она устроилась поуютнее в его руках.

— Похоже, его жизнь ничем не омрачилась. Он часто появляется в театре с толпой других молодых гуляк, хохочет с ними и глазеет на танцовщиц. Глядя на него, не скажешь, что он переживает.

— Кажется, он тяжело воспринял смерть Гиневры.

— Так и должно быть, разве нет? Все-таки они дружили с детства.

Он провел ладонями по ее бедрам, наслаждаясь ощущением шелковистой кожи.

— Вполне возможно, они были больше чем друзьями. Она опустила руки на его плечи и еще раз взглянула ему в лицо.

— Ты думаешь, Вардан — тот любовник, о котором говорил Беван Эллсворт, который якобы и является отцом ребенка Гиневры?

Он запустил пальцы в ее волосы и отвел их со лба.

— Мы даже не знаем точно, был ли у нее любовник. В этом вопросе я не готов поверить Бевану Эллсворту на слово.

Кэт притихла ненадолго, раздумывая, а он не сводил с нее глаз. Он любил наблюдать за ней в такие минуты. Вобществе, где женщины с раннего возраста приучались производить впечатление глупышек, Кэт не боялась показать, что она сильная и умная. По крайней мере, ему.

Наконец Кэт сказала:

— Я никак не пойму, при чем здесь принц-регент?

Себастьян шумно выдохнул.

— Вполне возможно, что ее убийство было совершено хладнокровно, а единственная цель убийцы — просто-напросто бросить тень подозрения на принца-регента и тем самым еще больше укрепить его непопулярность. Но если это так, то зачем было выбирать в качестве жертвы Гиневру Англесси? Почему не леди Харфорд или одну из тех женщин, с кем Принни тесно связан?

— Возможно, это было просто… удобно.

Себастьян поглаживал руки Кэт вверх и вниз, а сам несводил взгляда с темного окна. Где-то там… в каком-то затаенном уголке огромного опасного города скрывается ответ, что случилось с Гиневрой Англесси и почему. Знать бы только, где искать.

— Было бы неплохо, если бы Лавджой сумел выяснить, куда она поехала в наемном экипаже.

— Ее камеристка может знать.

К этому времени облака полностью закрыли полумесяц, погрузив улицу в мрачную темноту, лишь слегка подсвеченную слабым мерцанием уличных фонарей. Себастьяну показалось, будто от углового дома отделилась тень, призрак того, кто стоял там, и тут же исчезла.

— Что такое? — спросила Кэт, когда Себастьян наклонился вперед, вцепившись в штору.

— Померещилось что-то. Вроде бы человек следил за домом.

— Это всего лишь тень. Ветер раскачивает деревья. — Она прижалась всем телом к нему. — Вернемся в постель, я замерзла.

Он обнял ее, отдавая свое тепло, и начал легонько покусывать шею, тихо дыша ей в ухо. Но при этом он произнес:

— Мне пора домой. Уже поздно.

— Останься, — прошептала она, призывно изогнувшись и поглаживая его ладонями с фамильярностью любовницы. — Я люблю просыпаться и видеть, что ты рядом.

— Если бы ты вышла за меня замуж, то каждое утро просыпалась бы рядом со мной.

Он почувствовал, как она застыла у него в руках, а потом отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. Вместо прежней игривости в ее взгляде читалась боль.

— Ты знаешь, почему я не могу этого сделать.

Он знал. Они уже тысячи раз обсуждали это раньше, и все же он не смог удержаться от вопроса:

— Почему? Потому что я виконт, а ты актриса?

— Да, — просто ответила она.

Он вздохнул.

— Ты ведь понимаешь, если бы Гиневре позволили выйти за человека, которого она любила, то сегодня, скорее всего, она была бы жива.

— Этого никто не может знать.

— Я знаю, что я…

Она поцелуем заставила его замолчать, обхватив лицо ладонями и крепко припав к его губам в отчаянном порыве.

— Перестань, — прохрипела она, опалив его лицо жарким дыханием.