Когда уже слишком поздно

— Ты же умрешь с голоду! — воскликнула она.— Угадай, что у нас будет на обед?

— И представить не могу,— сказал он и поставил запятую, которую мисс Паттерсон пропустила на девятой странице.

— Бифштекс! — Она прерывисто дышала в трубку, как будто у нее перехватило дыхание от восторга.— И еще жареный картофель, молодой горошек и помидоры, нарезанные ломтиками. А теперь угадай, что у нас будет на десерт?

Он молча ждал.

— Яблочный пирог с мороженым!

— Звучит недурно,— ответил он, подчеркивая предложение на десятой странице.

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я так хлопочу. Ты ведь помнишь, да?

Услышав, что открылась дверь, он повернулся на стуле.

— Мистер Бойл идет,— уведомила мисс Паттерсон.

— Не помню,— сказал Джордж в трубку. Еще несколько минут, и доклад был бы закончен. Если бы не ее звонок!

— Мне придется повесить трубку,— сказал он отрывисто.— Совещание. Буду в шесть.

Мистер Бойл заглянул в дверь.

— Ну как, Джордж, готово?

— Еще две страницы, чуть-чуть подправить. Через пятнадцать минут положу доклад вам на стол.

— В вашем распоряжении всего восемь. Я во что бы то ни стало должен успеть на тот рейс в Чикаго.

— Каких-нибудь пару минут,— громко сказал Джордж,— это все, что мне нужно.

Без пяти пять снова зазвонил телефон.

— Джорджи, милый, ты же знаешь, какой сегодня день?

— Да, знаю.

— Вот! Я же знала, что ты знаешь! Милый, ты не забудешь зайти в чистку за моим бежевым костюмом? И про мороженое тоже не забудешь?

В электричке по дороге домой Джордж вынул копию доклада, пробежал глазами несколько страниц и, сунув бумаги в дипломат, закрыл глаза. Его пальцы, скользнув по крышке, остановились на замке. В дипломате лежало ожерелье из искусственного жемчуга. Мисс Паттерсон купила его после ленча в подарок Элейн. Жемчуг был красивый, безупречной формы, с великолепным блеском. Но красота ожерелья почему-то не радовала его.

Мне тридцать четыре года, вдруг подумалось ему. Как же это случилось? Что побудило его жениться на Элейн? Почему он так легко попался в ловушку? Что толкнуло его на этот опрометчивый шаг? Когда все пошло наперекосяк? Неужели и другие мужчины спустя два, три, десять лет — всегда слишком поздно — начинают размышлять о том, что же с ними случилось?..

Все началось четыре года назад довольно невинно. Элейн появилась в фирме в качестве личной секретарши мистера Бойла. Джордж вспомнил свои первые-впечатления: мягкий южный говорок, смех, навевавший мысли о юге, и изменчивая, как море, синева глаз. Через неделю он преподнес ей букет роз, а она наградила его долгим, растроганным взглядом.

Как-то вечером в очереди за билетами на новый французский фильм Джордж пригласил Элейн приехать в субботу к нему на Лонг-Айленд. Он встретит ее на станции, покажет дом, потом они позавтракают на берегу моря. Дом ей понравится, хотя с тех пор, как родители вышли на пенсию и уехали во Флориду, он уделяет ему не слишком много внимания.

Элейн приняла приглашение охотно, но потупив глазки добавила, что Джорджу придется проводить ее вечером на электричку, ведь она должна заботиться о своей репутации...

Первые месяцы после свадьбы Джордж не чуял под собой ног. Счастливый обладатель столь редкого сокровища, он не мог нахвалиться женой. Она очаровала бакалейщика, зеленщика, уличного торговца цветами. Все мужское население квартала с удовольствием оказывало ей всевозможные услуги. Что делать, говорила она, не ее вина, что она не нравится женщинам. И поэтому они редко звали к себе и еще реже сами ходили в гости.

Стояла ли на дворе осень с промозглыми вечерами, или пригревало по утрам весеннее солнышко, она всегда была весела и ворковала, точно горлинка в своем гнездышке. Когда он уходил на работу, она радостно хлопотала вокруг него, а когда возвращался — окружала нежной заботой. Каждую неделю в выходные дни они переживали новый медовый месяц. Так будет всегда, обещала она.

Медовый месяц — с годовщинами, подумал он. Она же была уверена в его желании, чтобы медовый месяц длился вечно. Разве он променяет свою маленькую очаровательную женушку на обычную жену, замученную детьми и домашним хозяйством? Когда он заикнулся о ребенке, она тихонько засмеялась и теснее прильнула к нему, шепнув: «Но ведь у нас уже есть Мисс Леди».

И однажды в воскресный вечер — три или четыре месяца назад — у него вдруг раскрылись глаза. Как хорошо, что завтра понедельник! Ему так и не удалось продвинуться дальше первой страницы «Таймса». Обнимая Джорджа за плечи и водя пальчиком по его двухдневной щетине, она смотрела по телевизору эстрадную программу, словно новобрачная с обложки дамского журнала.

В конце концов он позволил измятой газете соскользнуть на пол и в тот самый миг понял, что с нетерпением ждет завтрашнего рабочего дня — мирной сутолоки переполненных лифтов, шуршания голосов, доносящихся из соседних кабинетов, успокоительной монотонности уличного шума; он понял, что будет рад даже равнодушной деловитости совершенно безликой мисс Паттерсон...