Когда вечность встаёт рядом

Воображение юноши начало переключаться от только увиденного с высоты неба и происходящего под стеклом во втором хранилище, на то, что необходимо разглядеть прямо у себя под ногами подо льдом. Много времени на это не потребовалось. Подо льдом наш герой различил мутную воду, среди которой плотно одна к другой барахтались утопающие души. Их лица корчились в предсмертных муках и из последних сил бились тела о лёд, колотили по нему руками, пытаясь расколоть и достучаться с мольбами о помощи до тех, кто шёл сверху. Всё было там вперемешку. Кто-то пытался плыть, продираясь сквозь бьющихся о лёд, очевидно ведомые идеей найти где-то впереди желанный выход из-подо льда. Другие, оставив надежду уже даже не барахтались, а просто ждали миг кончины, когда жизнь покинет их грешную душу. Одна из ног всех утопающих была закована в кандалы, от которых ржавая цепь уходила ко дну и растворялась в мути. Помимо стонов, и других звуков, к которым наш герой уже привык в первом хранилище, стал различим новый, пока не совсем понятно откуда и как происходящий. Тем временем поток душ всё нес нашего героя вперёд, ни на миг не останавливая свой беспощадный ход.

— Душеньки грешников вновь и вновь утопают здесь в водах затхлого гнилого болота, вечно покрытого льдом. По мне так это, пожалуй, самая невыносимая смерть- очнулся живым- всё видишь, чувствуешь, но не можешь вздохнуть и успеваешь лишь осознать те муки миллионов бесконечно тонущих рядом с тобой, бьёшься о лёд в надежде спастись, но всё тщетно! Но это ещё не все их мучения. Души из первого хранилища выступают тут так же и в роли мучителей для бедолаг из третьего. Есть места во льду с огромными полыньями. К ним гребут все утопающие, вновь ожившие неподалёку, в надежде сделать спасительный глоток воздуха. Плотность их голов в этой полынье такая, что нет в ней ни сантиметра пустого пространства. Вот и продолжают душеньки первого хранилища своё гонимое толпой движение прямо по их головам, от чего бедолаги вновь скрываются в водах болота, а на месте пропавшей головы тут же выныривает другая, чтобы так же зацепить хоть глоток воздуха.

— А почему не вылезают души из полыньи в толпу первого хранилища? — Прокричал свой вопрос юноша.

— Они бы с радостью! Да сделать это, когда ты прикован к пудовой гире, лежащей на дне, невозможно! Смотри сам не провались в полынью, а то обидно будет если помрёшь раньше времени, да не там, где уготовано судьбой!

Наш герой догадался, что за новый звук он услышал тут, так как он стал совсем близок и различим ему. Это были звуки жадных глотков воздуха тысячами тонущих душ. Вот она и полынья показалась на пути нашего героя. Сзади его подталкивали тысячи душ, идущих вперёд, и не было возможности сделать лишний шаг влево или вправо. Головы, как и говорил бес, торчали из жутко воняющего болота вплотную одна к другой, хватая воздух широко открытыми ртами. Юноша сделал первый шаг и угодил прямо по центру лба одной из голов. Под его весом тело души стало скрываться в болоте, а он тем временем делал уже другой шаг, на другую голову. На место первой, скрывшейся в болоте, тотчас же вынырнула другая и сделала жадный глоток. Наш герой шёл по началу выбирая головы, на которые поставить ногу. У него было ощущение, что именно он убивает каждую новую душу, на голову которой вставал, и лицо которой утопало в мутной болотной воде, из последних сил пытаясь захватить лишний глоток воздуха. Но полынья всё не заканчивалась, так же, как и не заканчивались мучения грешников в ней. Юноша, пребывая в полном душевном упадке от своих мыслей, загонявших его в тупик, перестал выбирать место куда ставить ногу, и просто шёл толкаемый бесконечной толпой душ, всецело отдаваясь на откуп судьбе. Но не разу не оступился он на этом ковре из живых голов, такая была сильная жажда жить у прикованных цепями ко дну душ, что сдерживали они собой те тысячи неприкаянных, шедших по ним.