Когда Венера смеется

— От кого еще? — требовательно спросила она слабым голосом. — Мы знаем, что у него уже был яд. Чего я не знала, так это кому из рабов поручено принести его в мой дом. Хризиде, а не Варнаве!

— Ты думаешь, это тот самый яд, который он испробовал на своем рабе?

— Конечно.

— Нет.

Она прикусила губу и пошевелилась под своим одеялом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Яд, которым Целий убил своего раба, действовал очень быстро. Ты говорила мне об этом сама, и я полагаю, твои шпионы дали тебе на этот счет точные сведения. Раб умер в агонии, ты сказала, пока Целий наблюдал за ним. «Это заняло несколько минут», — так ведь. Это другой яд, Мавританцы говорят, что «волосы горгоны» подобны змее, свернувшейся кольцами в желудке. После того как эта отрава попадает внутрь, должно пройти время, чтобы она начала действовать.

Жертва какое-то время ничего не чувствует, затем симптомы наваливаются внезапно. Ты сказала, что приняла яд рано утром, а недомогание ощутила лишь к полудню. Это совсем не похоже на быстродействующий яд Целия.

— Ну и что? Он решил прибегнуть к другому яду.

— Возможно. Если позволишь, я заберу этот яд с собой. У меня дома есть немного «волос горгоны» в запертом ящике, где я держу подобные вещи, — несколько месяцев назад один человек, которого пыталась отравить собственная жена, дал их Экону. Экон вручил яд на хранение мне; он не решился держать его у себя из-за близнецов. Я бы хотел сравнить этот порошок с тем, что хранится у меня…

Клодия заколебалась.

— Только обязательно верни его, — прошептала она, закрывая глаза. — Это улика против Целия.

Наша беседа, видимо, подошла к концу. Клодия повернулась на своем ложе не в силах найти удобное положение. Хризида вертелась на веревке. Тогда Тригонион наклонился над ухом Клодии и произнес тихим голосом:

— Другая коробка.

Она нахмурилась.

— Госпожа, другая коробка, — сказал он снова.

Гримаса, появившаяся у нее на лице, происходила не от физического недомогания.

— Да, покажи ему. Пусть он сам посмотрит.

Тригонион забрал у меня яд. Он подошел к небольшому столику с косметикой и вернулся, держа на ладони другую шкатулку, наморщив нос и вытянув руку, словно стараясь держать ее как можно дальше от себя. Я сразу же узнал ее.

— Это та самая шкатулка, которую Лициний принес в Сенийские бани, — сказал я.

— Ты уверен? — прошептала Клодия.

— Бронзовая, с выпуклыми шишечками и накладками из слоновой кости. Это точно та самая.

— Злодей! Чудовище! — сказал Тригонион, протягивая шкатулку мне. — Вот, посмотри сам.

— Ее принесли сегодня утром, — сказала Клодия. — Посыльный оставил ее у дверей, на ступенях. Что он себе думает? Хочет помучить меня своей непристойной шуткой, пока я лежу здесь, умирая? — Она, вздрогнув, втянула ртом воздух и начала всхлипывать.

Я взял у Тригониона крохотную коробку и открыл ее. Внутри была жемчужного цвета жидкость с молочным отливом, похожая на лосьон или крем. Я тронул ее пальцем и так вздрогнул, что выронил коробку, выплеснув содержимое на пол. Тригонион, словно завороженный, смотрел на шаровидные капли свернувшегося семени с выражением отвращения на лице.

— Будь он проклят! — Клодия заметалась на ложе. Тригонион бросился к ней. Я отступил назад и натолкнулся на стол с косметикой. Повернувшись, я уставился непонимающим взглядом на притирания и приворотные зелья. Среди них я заметил крохотную глиняную фигурку Аттиса, супруга-евнуха Кибелы, точно такую же я видел в комнате у жены Луция Лукцея. В тусклом свете светильника блеснула его красная шапка и блаженно улыбающееся лицо.

Клодия продолжала стонать и произносить проклятия. Тригонион хлопотал около нее. Упавшая шкатулка лежала на полу, ее содержимое блестело.

Я снова отступил назад. Один из светильников начал гаснуть, и в комнате стало темнее. Я ударился обо что-то твердое, но отпрянувшее в сторону. Веревки заскрипели сзади над моей головой. Вздрогнув, я обернулся и понял, что столкнулся с подвешенным телом Хризиды. В дрожащем свете светильников ее перевернутые глаза и ноздри выглядели так гротескно, что лицо но было похоже на человеческое, а принадлежало, казалось, какому-то непонятному существу. Губы ее шевелились. Я наклонился, пытаясь расслышать, но шепот ее утонул в рыданиях Клодии позади меня:

— Наказать ее! Наказать ее снова!

За тяжелыми драпировками, закрывающими дверь, я услышал шепот и шевеление среди рабов, собравшихся в коридоре. Я смотрел на беззвучно шевелившиеся губы Хризиды, едва понимая, что находится передо мной, затем внезапно пришел в себя. Я шагнул к дверям и вышел за драпировки.

Рабы в коридоре бродили и собирались группами, словно курицы в курятнике. Когда я шел по коридору, навстречу мне попался человек, который большими торопливыми шагами направлялся в комнату Клодии. Это был раб Варнава, сжимавший в кулаке кожаную плетку. Он глядел прямо перед собой, зубы его были крепко стиснуты. На лице не было никаких эмоций, лишь в глазах я успел заметить смешанное выражение решимости и страха.

* * *

Вернувшись домой, я застал Вифанию за изучением своего гардероба в поисках подходящего платья для пира у Клодии.