Когда вернулись Боги. Книга первая

Убить. На месте, молча. Первым, что попадётся под руку. Хотя желательно ножом или, на худой конец, молотком для превращения мяса в отбивную, или вилкой, или… В общем, совершенно не принципиально. Убить, но обязательно голыми руками, а потом сбросить с крыши многоэтажного дома, в которой мне посчастливилось жить. Жаль, что в нём всего шестнадцать этажей!

Ни одно из этих стремлений своей души я так и не успел претворить в жизнь. Помешало мне культурное предложение моего незваного гостя присесть на остающееся пока ещё вакантным место, читай вторую табуретку, и начать пить чай. Да, именно чай, который это исчадие цветочного бизнеса, успело заварить, пока я пребывал в мечтах о его дальнейшей бурной, но очень непродолжительной жизни. Напиток, который был заварен из моей любимой смеси черного байхового чая с лепестками голубого василька!!!

Заварил он его, кстати, довольно мастерски, тут у меня претензий не возникло, а значит можно было и поговорить.

Первое, с чего мы начали разговор это его уточнение, что время у меня ещё есть, она уже собрала чемодан и вызвала такси. Но вот беда, машина опоздает на 20 минут, из-за пробки. И, по уже упомянутым пробкам, двинется в мою сторону, так что опоздание только увеличится. Тем более что все светофоры, кроме одного, тоже будут против меня. Так что время у меня, а точнее у нас, есть. Окончательно меня добил вопрос — где я беру сушёный василёк и нельзя ли добыть ему, хотя бы грамм сто?

Кто Он? Даже сейчас, спустя много лет, я этого точно не знаю. Но тот, первый наш разговор помню так, как будто он произошёл вчера. Весь смысл часового общения двух взрослых мужчин был тривиально прост — мне предложили работу. Какую? Полную суеты, потенциально хорошо оплачиваемую и связанную с захватывающими поездками, потенциально даже с посещением разных стран. Но главное, как всегда, крылось в деталях. Их мне, до окончательного принятия решения, конечно, никто раскрывать не собирался. С ехидной улыбкой меня просто заверили, что работа интересная, страшно интересная.

Тезисы этого разговора тоже хотелось бы озвучить. Проще всего это сделать, как в стародавние времена, в виде девичьего школьного опросника, вопрос — ответ.

— Как тебя зовут то, мил человек? Да и человек ли. А то вдруг возникнет сильное желание послать тебя, по делу важному и сугубо личному, в места очень отдалённые. А на вы, как-то слишком культурно получится.

— Как зовут меня, по-настоящему — тайна, страшная. Всё больше для тех, кто её узнаёт. Сам поймёшь потом. А называли по-разному — Браги, Ганеша, Тэндзин, Гермес, Тир — и причём, всё это не совсем правильно. А впрочем какая разница Тот или этот? Если ярлык какой, в виде имени, нужен, называй — Алоис.

— На что ты намекаешь, я по именам уже понял, а вот кто ты на самом деле?

— А вот тут всё просто, я из тех, кого вы называете — Пришедшие. Хоть в моём случае, правильно всё-таки будет сказать — Вернувшиеся.

— Бог?

— Нет, ну ты уж палку так не перегибай. Хочешь, расскажу? Да и если не хочешь, лучше разорюсь на монолог, меньше глупых вопросов выслушивать придётся.

Да, в те стародавние времена нас, иногда, называли богами, одни из многих, но при этом особенные. Нас всегда было мало. Родной мир давно исчез и мы, прежде чем появились у вас, уже давно были странниками. Имена мы свои получили, потому что много знали, а ещё больше хотели узнать. Кто-то называл нас «богами мудрости», кто-то «богами знания». Вы, аборигены, к нам относились с уважением, даже храмы для нас иногда возводили. А вот другие «боги», они нас, мягко говоря, недолюбливали. Но как раз это было понятно и логично. Кому может понравиться, когда о тебе очень много знают? И где иголочка, и где яйцо, и даже где утка с яйцом, в котором иголка…

Когда атланты перекрыли «пути», мы держались дольше всех, мы знали тайные тропки и источники, где на донышке ещё можно было отыскать энергию. Когда и для нас условия стали невыносимы, мы ушли, где-то в период вашего очень раннего средневековья. К тому моменту нас уже оставалось двое. Почему? Ну, так собратья, «боги», очень старались, да и естественных причин хватало. В общем, ушли мы последними кроличьими норами. Теперь, когда ваш мир снова открыт, я вернулся. Уже один, видно судьба. Как у вас говорят — «знают двое, знает и симпатичное розовое животное с пяточком»? Теперь знаю только я. Не всё, но очень много. А чтобы выжить, надо узнавать больше, а для меня жить стало принципиально важно.

— А от меня то, что надо? Не учёный, важной информацией не владею. Магией этой новой не обладаю. Не замечен, не состоял, не участвовал. И, нужно отметить, даже склонности не имею.