Когда Волга текла кровью

14 декабря 1942 г.

Наш новый командир, оберст Штеффер, исчез так же неожиданно, как появился в нашем штабе. Его гастроли у нас длились пять дней. Замещать его поставили майора фон Нордхайма, последнего командира 194-го панцергренадерского. Его задачей было завершить еще длящиеся дела 276-го гренадерского полка и распустить его штаб. Майор фон Нордхайм был жизнерадостным резервистом лет 50. В гражданской жизни он директорствовал в фирме MAN в Нюрнберге. Он был страстным охотником и пытался коротать вечерние часы побасенками о своих охотничьих приключениях, заставляя нас забыть о тех жалких условиях, в которых мы находились.

Штаб XI АК: суточная сводка от 14 декабря 1942 г.

24-я ТД: ...15.12 группа Брендель передаст взвод легких пехотных пушек 13-й роты 276-го гр. п. 11-й роте 276-го гр. п. у расположения 16-й танковой дивизии...

16 декабря 1942 г.

16 декабря температура еще раз поднялась выше нуля. Однако ночь на 17 декабря снова принесла жесткий мороз и лютый ледяной ветер.

Мы узнали, что нас распускают к 31 декабря 1942 года. Майор фон Нордхайм предложил мне выбор между 24-й и 16-й танковыми дивизиями. Думать было не о чем — я попросил перевести меня в 16-ю танковую, где я буду с товарищами, последними солдатами моей старой 7-й роты. Мою просьбу удовлетворили и составили соответствующие документы.

Штабной портной взял кусок овчины и сшил мне шапку и пару рукавиц. По крайней мере, теперь у меня будет что-то теплое на голове и руках. 16 и 17 декабря снова были трудными днями для 79-го пан-цергренадерского полка — столь же трудными, как для остатков моей роты и, соответственно, для моего батальона. Противник снова пытался прорвать линию фронта с танками и артиллерийской поддержкой. Неся тяжелые потери, мы отбивали русские атаки.

Просто невероятно, как с этим справлялись мои товарищи. Ледяной ветер с острыми кристаллами льда хлестал сквозь любую дыру в одежде. Летя на огромной скорости с востока, он мел по голой степи. Все искали от него укрытия; даже снеговой стены было достаточно, чтобы остановить ветер. Без крайней необходимости никто не выходил из домов и блиндажей. Однако, когда было нужно, все двигались бегом, чтобы быстро перебираться от укрытия к укрытию.

Мы были счастливы, когда через четыре дня ветер стих. 23 декабря начался беспрестанный снегопад.

Штаб XI АК: суточная сводка от 16 декабря 1942 г.

16-я ТД: легкий артиллерийский и минометный беспокоящий огонь в секторе дивизии, сосредоточенный в основном на [высотах] 145,1 и 147,6. В 12.00 сильный заградительный огонь из минометов и противотанковых пушек на [высоте] 147,6.

Штаб XI АК: суточная сводка от 17 декабря 1942 г.

16-я ТД: минометный беспокоящий огонь в утренние часы по [высотам] 145,1 и 147,6, кроме этого, весь день было тихо. Противник окапывается впереди своей передней линии.

24 декабря 1942 г.

Снабжение через Люфтваффе было не столь надежным, как мы надеялись и как нам обещали. (Снабжение по воздуху, обещанное Германом Герингом, даже близко не соответствовало необходимому уровню. Минимум, требуемый 6-й армией, был 500 тонн в сутки. Лучшим днем для перевозок было 19 декабря, когда прибыло 147 самолетов, привезших 3 тонны боеприпасов, 30 кубометров топлива и 225 тонн продовольствия. — Прим. зарубежного издателя.) Пайки были все скуднее, и боеприпасов оставалось все меньше. Приходилось беречь их, как никогда ранее. Нам необычайно повезло, что у нас еще оставались лошади. Их также равномерно распределяли, чтобы у каждого было хоть что-то. Наш снабженец пытался добыть немного продовольствия на рождественский Сочельник. Наши товарищи на передовой получили по целой буханке хлеба вместо обычных 200 граммов. Каждый получил дополнительную порцию конской колбасы. Было еще немного красного вина, но его не хватало на всех, так что полевая кухня сварила пунш, и каждый получил свою долю. Кроме того, каждый получил по десять сигарет.

Ночью мы слышали гул авиамоторов. Русские, обнаружив, что наши самолеты ночью сбрасывают контейнеры снабжения и боеприпасы, зажигали маяки, такие же, как наши. В результате многие контейнеры приземлились у Ивана и на ничейной земле. Потеря каждого контейнера была для нас большой потерей.