Когда волнуются боги

Под утро, выпуская из комнаты аромат благовоний, в домашнем оранжево-жёлтом халате, подобном тому, какие носят ламы в Тибете, Матвей раздвинул шторы, открыл окно, вдохнул запах цветущего куста сирени под окном и получил пулю в лоб от человека, просидевшего всю ночь в кустах, под утро в них же и помочившегося. Получил пулю в лоб человек, в школьные годы названый вундеркиндом, напечатавший интереснейшие статьи в области математической физики, владеющий несколькими языками, в том числе и древними, работающий много лет над проблемой спасения человечества от ядерной войны.

Его убило существо, изъяснявшееся простыми предложениями на южном диалекте вперемешку с матом, и имеющее представление о науке, географии и божествах из низкопробных художественных фильмов.

Отмщение

Этери проснулась от страха, сжимавшего сердце. Она взглянула на часы, пять утра. Не дозвонившись, поспешила к Матвею, во дворе увидела распахнутое окно, развивающиеся от ветра шторы и, некстати в сезон белых ночей, светящиеся лампы в люстре. Этери открыла дверь, у нее был свой ключ, и не удивилась, ибо знала, что увидит. Вызвала милицию и скорую помощь.

Пока специалисты из правоохранительных органов очерчивали мелом на полу силуэт, ходили на лестницу дома напротив, разыскивая «лёжку» снайпера, Этери спустилась со второго этажа на первый, вышла в зелёный двор, увидела куст сирени под окном, почувствовала, как на скамейке всю ночь сидел широкий человек, всплыло его массивное лицо с закрывающим шею подбородком, и большие губы в жиру.

Заболел затылок, экстрасенс знала, что в этом случае нужно обратиться к традиционной медицине, отправиться домой, принять таблетку от давления и лечь в постель, но вместо этого поехала в свой офис.

«Почему я просто не дала ему деньги, без всяких условий? — спрашивала себя женщина, — наверное, заразилась от пациентов жаждой бумажек. Мне никогда не истратить того, что заработала. У меня нет, и не было никого, кроме него, это я виновна в его гибели».

Она включила устройство, связанное с прибором Матвея, напряглась, лицо приобрело свирепое выражение, перед глазами возникла толстая морда, сальные губы, тупые ленивые глаза.

Мордоворота, отсыпавшегося после «рабочей» ночи, что-то подтолкнуло изнутри, он проснулся и ощутил жажду, с ним это случалось в последнее время. Пошел в кухню, достал из холодильника двухлитровую бутыль Колы, вылил в себя и направился в туалет. Там упал в диабетической коме, получив смертельный удар в висок об унитаз.

Потом перед глазами Этери возник человек со злым прищуром, он собирался на своем фольксвагене проскочить перед трамваем, как делал обычно, ибо никому не уступал дорогу, вагоновожатая не сбросила скорость, автомобиль откинуло вагоном под фуру, которая размазала машину вместе с содержимым по асфальту.

Далее в пункте меню «Контакты» Этери оповестила о случившемся ламу из Тибета, мудреца из Индии, учёных из Великобритании, Германии, США и москвича.

У каждого из них была кнопка для уничтожения прибора, если его попытаются захватить и использовать не по назначению.

Женщина первая нарушила договорённость применять прибор только для защиты от агрессии.

Поквитавшись с убийцами, она закрыла глаза и увидела, что в квартире Матвея всё ещё работают два опера, у обоих были серые, будто смазанные, без характерных признаков, лица.

— Странный агрегат, вроде, заработал, — сказал младший.

— Ты включил его, — ответил тот, что постарше, из другой комнаты.

— Да, нет же!

Этери нажала «destruction» на своём устройстве. Раздался громкий щелчок, аппарат вспыхнул и оплавился.

— Я не дотрагивался до него! — Воскликнул молодой опер.

— Хочешь сказать, что прибор сам себя сжёг? — раздражённо откликнулся второй, — не принимай меня за дурака.

Последнее, что сделала Этери, это некоторую сумму отправила москвичу с просьбой организовать похороны, остальные, находящиеся на счету сбережения, переслала на банковскую карту Лии с пометкой: «на образование дочери» и ссылку на облачное хранилище, где хранились записи Матвея об аппарате. Понять содержание файла может только эта пятнадцатилетняя девочка.

Виски пульсировали, готовые взорваться вместе с головой. Она не стала принимать лекарство, жизнь не имела больше смысла.

Боги

Гермес опоздал с новостью, при современных видах связи все были оповещены, кофе остыл, о завтраке забыли.

Трон дрожал после того, как древнегреческий гигант вскочил с него.

Конфуций ладонью закрыл глаза, словно не хотел ничего видеть.

Лицо Просветлённого оставалось спокойным, только позу он изменил. Устроившись в облаке, как в мягком кресле, ноги Будда свесил вниз, возможно они затекли от длительного пребывания в одном положении, а, может быть, счёл, что учение его, уже никому не понадобится.

Старик Моисей растерянно смотрел в сторону своей паствы, он бы снова вывел её, но куда? На земле не останется пригодного для жизни места.