Когда восходят пять лун

Пэррин тяжело поднялся. В окне он увидел пять лун, плывших на запад.

«Когда пять лун восходят вместе, – говорил Сегуйло, – ничему нельзя верить”. Сегуйло исчез. Он исчез и вернулся; возможно, вернется опять.

Пэррин поморщился, вздрогнул. Будет лучше, если его напарник останется там, где он есть. Пэррин бросился к выходу, запер дверь на замок и засов. Довольно сурово по отношению к Сегуйло, если тот снова вернется…

Пэррин постоял прижавшись спиной к двери и прислушиваясь, затем пошел в машинное отделение, заглянул под генератор. Никого. Никого на кухне, в кладовке, в ванной, в спальнях. Никого на прожекторной площадке. Никого на крыше.

Никого на всем маяке, кроме самого Пэррина.

Он вернулся на кухню, сварил кофе, полчаса посидел, прислушиваясь к вздохам волн у рифа, затем пошел в свою спальню. Проходя мимо комнаты Сегуйло, он заглянул в нее. Койка была пуста.

Когда утром Пэррин поднялся, во рту было сухо, мускулы одеревенели, словно пучки прутьев, а глаза воспались от долгого разглядывания потолка. Он ополоснул лицо холодной водой и, подойдя к окну, осмотрел горизонт. Пелена грязно-серых облаков висела на полпути к востоку; сине-зеленая Магда сияла сквозь них, как старая монета, покрытая ярью-медянкой. Маслянистые клубки сине-зеленого света плыли над водой, соединялись, расходились и таяли. В южной части горизонта Пэррин увидел две черные гифербаржи, везущие торговую выручку в Спэйстаун. Через несколько минут они скрылись в облачной дымке.

Пэррин включил главный рубильник – над ним раздался вибрирующий гул прожектора, постепенно ослабевающей и затихающий. Он сошел по лестнице, онемевшими пальцами отпер дверь, широко распахнул ее. Ветер зашумел в ушах, принося запахи моря. Прилив был низким, Айзел-рок выступал из воды как огромное седло. Пэррин подошел к кромке воды. Сине-зеленая Магда освободилась от пелены облаков, ее лучи пронизывали воду. Осторожно встав на край утеса, он посмотрел вниз – через тени, рифы и гроты, – в самый мрак… Уловив какое-то движение, Пэррин потянулся, поскользнулся и едва не упал.

Вернувшись на маяк, Пэррин в течение трех долгих часов возился с передатчиком и в конце концов решил, что все бесполезно. Из строя вышла какая-то важная часть аппарата.

Он открыл упаковку с завтраком, пододвинул стул к окну и уселся, глядя на океан. Одиннадцать недель до корабля со сменой. Даже вдвоем с Сегуйло на Айзел-рок было одиноко.

На западе зашла сине-зеленая Магда. За ней двигалась зелено-желтая пелена облаков. На несколько минут закат придал небу печальное величие: оно окрасилось в нефритовый с фиолетовыми прожилками цвет. В соответствии с ночным расписанием Пэррин включил красно-белый луч и остановился у окна.

Прилив нарастал, вода с грозным шумом перекатывалась через риф.

С запада выплывала луна: Иста, Виста, Диада, Миада или Поидель? Уроженец этих мест отличил бы ее с первого взгляда. И вот они вышли все – пять шариков, голубых, как давний лед.

«Нельзя верить… Что имел в виду Сегуйло?” Пэррин постарался вспомнить. Сегуйло сказал: “Пять лун редко собираются вместе, но когда это случается, поднимаются очень высокие приливы. – Он помолчал, глядя на утес. – Когда пять лун восходят вместе, ничему нельзя верить”.

Сегуйло был здешним старожилом, знавшим легенды и предания, которые он иногда рассказывал. Пэррин никогда не знал, чего ожидать от Сегуйло, – тот обладал чертой, незаменимой для смотрителя маяка, – молчаливостью. Передатчик слушался его, а в неумелых руках Пэррина аппарат сразу сломался. “Маяку необходим передатчик нового типа – со встроенным источником питания, общим предохранителем, с современным органическим экраном, упругим и нежным, как большой глаз”, – подумал Пэррин.

Внезапный шквал дождя скрыл половину неба, пять лун мчались к гряде облаков. Прилив высоко вздымался у утеса, волоча какую-то серую массу. Пэррин заинтересовался. Что бы это могло быть? Размером приблизительно с передатчик, примерно такой же формы. Конечно, невозможно, чтобы это был передатчик, но какое чудо, если бы все-таки… Он прищурился, напряг зрение. Несомненно, там белел экран, а черные точки – ручки настройки. Пэррин вскочил, сбежал вниз по лестнице, выскочил наружу, пересек утес… Невероятно, почему передатчик появился именно тогда, когда он пожелал этого, как бы в ответ на его молитву? Может, это часть груза, смытая за борт?..

Аппарат был надежно прикручен к бревенчатому плотику – по-видимому, его принесло к утесу приливом.

Не в силах оценить свою удачу, Пэррин склонился над серым футляром. Новая модель с красной предохранительной прокладкой у тумблера включения. Аппарат был слишком тяжел для переноски. Пэррин сорвал предохранительную прокладку, включил питание – он хорошо разбирался в этой системе. Экран засветился.

Пэррин связался с отрядом комиссии. На экране появился офис. На Пэррина глядела не какая-нибудь мелкая сошка, а сам суперинтендант Рэймонд Флинт. Лучше и быть не могло.

– Суперинтендант! – закричал Пэррин. – Это маяк Айзел-рок, говорит Харольд Пэррин.