Когда восходит тень

И снова злость поднялась в ее груди и жужжала под кожей. Ей почти захотелось развернуться и забыть обо всем. Но его появление здесь, в этом городе, посреди ничего, было знаком, который она искала. Она не позволит ему ускользнуть.

– Мы призраки, – сказала она. Он вздрогнул от этого слова. – То, что происходит сейчас со мной, произойдет и с тобой. Ты начнешь угасать. Но… что случится, если вернуть эшу во мне тебе? Ты мог бы вернуть свою жизнь.

Беру знала, Гектор ничего так не презирал, как то, чем он стал. Чем была она. Он назвал ее извращением, мерзостью. Он увез ее через полмира, чтобы убить, потому что не мог позволить такому неестественному существу жить. Она и то, чем она была, – причина смерти его семьи.

– Это невозможно, – возразил он. – Я умер.

Беру покачала головой.

– Не как я. Ты умер, потому что у тебя украли эшу. Если бы мы могли ее вернуть…

– Я не должен быть жив! – его слова оборвались яростным рыком, и он замолчал. – Что это? Зачем тебе это?

Беру отвернулась.

– Я ушла от Эфиры в Медее. Я не смогу долго продержаться без нее. Но… если я смогу сделать что-то хорошее в этом мире перед уходом, оно будет того стоить.

Она почувствовала искорку удивления, что-то похожее на потрясение. Он долго ничего не говорил, и, хотя Беру определенно чувствовала его эмоции, она понятия не имела, что творилось в его голове.

– Ты хочешь искупить вину, – наконец сказал он.

Беру снова взглянула на него.

– Да. Я знаю, что никогда не отплачу за то, что сделала. За твою семью… за всех людей, которые потеряли жизни из-за меня. Но я хочу покинуть мир, зная, что причиняла не только боль.

Он поджал губы. Она почувствовала, что его злость снова поднимается, то теперь она была пропитана горечью.

– Думаешь, это эгоистично, – догадалась она.

Он покачал головой.

– С чего вообще ты можешь начать?

– Не знаю, – сказала Беру. – Но я знаю место, где можно начать. Дочери Милосердия в Бехезде. Говорят, они понимают Дар крови лучше всех. Если кто-то и знает, что за связь между нами, то это они. И, может, они поймут, как все исправить.

Они с Эфирой ругались из-за Дочерей. Беру хотела отправиться к ним, узнать, сможет ли их длинная история и знания о Даре крови помочь им. Но Эфира всегда отказывалась, опасаясь того, что Дочери сделают с некромантом и призраком.

– Ты хочешь отправиться в Бехезду, – медленно произнес Гектор. – И просто так… прийти в Храм милосердия?

– Что бы сделал ты? – резко ответила она. – Остался здесь?

Она махнула рукой на грязные песчаные ямы, пустые в такой ранний час, но грязные, пропитанные кровью, потом и мочой.

Гектор сощурился.

– Как ты вообще туда попадешь?

– Прямо сейчас выходит караван, – сказала Беру. – Если поспешим, то успеем. И, кажется, им нужна защита. Я подумала, ты в этом хорош, не так ли?

Она осторожно улыбнулась.

– Это глупо, – возразил он. – Ты не можешь изменить случившегося. Не можешь спасти меня.

– Пожалуйста, – ее голос дрожал от отчаяния. – Позволь попробовать.

Он покачал головой, отворачиваясь.

Воздух покинул легкие Беру, когда Гектор пошел прочь. Печаль пронзила кости. Она потерпит неудачу. Она умрет и не сделает ничего. Ничего, чтобы хоть что-то исправить, потому что Гектор не хотел, чтобы она его спасала.

А потом он остановился.

– Ты… – мягко произнес он дрожащим от горя голосом. – Я чувствую. Эту… боль.

Ее боль.

– Однажды ты мне пообещал, – сказала Беру дрожащим голосом. – Помнишь? – Ее горе было огромным, тяжелым, но в нем она чувствовала эхо горя Гектора.

– Помню.

Она сделала шаг к нему, используя горе как кинжал.

– Так ты пойдешь со мной?

Гектор повернулся к ней, и что-то в нем изменилось, те слова, сказанные им ей, преследовали их как тень. Она почувствовала, как его решимость нарастала в ее груди, когда он снова произнес их:

– До конца.

12. Джуд

До этого Джуд напивался только раз в жизни. Тот опыт закончился тем, что он проснулся в лошадиной кормушке. Гектор не давал ему забыть об этом месяцами.

В этот раз он по крайней мере сумел вернуться в бараки, но все произошедшее до этого помнил смутно. Во рту стоял такой привкус, словно там кто-то умер, а головная боль яростно протестовала против одной только мысли сесть прямо.

Трибунал должен был сегодня принять решение. Скорее всего прямо сейчас они решали его судьбу. Возможно, если он просто останется в своей комнате и никогда не узнает об их решении, все останется таким же, как и вчера.

Джуд быстро сел, и голова, протестуя, завопила. Внезапно он почувствовал, что ему нужно сделать нечто очень важное. Воспоминания прошлой ночи вспышкой вернулись к нему. Темные глаза, уставившиеся на него. Губы, изогнувшиеся в ярости.

Антон. Он пришел в хранилище. Что он там делал? Этого Джуд не мог вспомнить, но зато помнил его злость. Почему он так сердился?

Тут Джуд вспомнил. Антон собирал продукты в хранилище. Он пытался уйти.

Джуд выполз из постели. Паника подавила все остальное. Пенроуз. Нужно найти Пенроуз.

Он все еще был одет в то же, что и вчера ночью. Даже сапоги не снял. Джуд распахнул дверь бараков и застонал, когда его ослепил яркий солнечный свет.

– Капитан Везерборн!