Когда возвращается радуга. Книга 1

– Да нет же, прекрасно помнишь, – раздался голос, и в раздевалку в сопровождении трех служанок величаво и гордо вступила – именно вступила, как султанша! – красавица с великолепной рыжей гривой, пышной, кудрявой, не сдерживаемой ни платком, ни шапочкой. – Или ты забыла свою не слишком усердную ученицу, ханум? А ведь ты немало извела на меня затрещин, я-то помню!

Конечно, тень угрозы в прелестном голосе, журчащем, как ручей, можно было расценить не более чем шутку. В подтверждение чему красавица весело заулыбалась.

– Но раз ты настаиваешь на Али, уважаемая, тебе, очевидно, этот мастер нужнее. Я всего лишь неумёха по сравнению с твоими легкокрылыми бабочками и не могу вмешиваться в твои таинства подготовки.

Усмехнувшись, она стрельнула глазами в сторону благоразумно притихших девушек… и вдруг побледнела. Ирис могла поклясться, что при взгляде именно на неё у вошедшей девы перехватило дыхание. Но вот та перевела дух – и несколько деланно засмеялась.

– Ф-фу… Как тут, однако, жарко. Иви, милая, найди для меня место попрохладнее, я чувствую, что мне нынче будет не очень хорошо в горячей парной, а вы тут с утра уже расстарались… В моём положении слишком сильный жар вреден.

Согнувшись в почтительном поклоне, служительница, едва успев выпрямиться, опрометью кинулась в главный зал. Чёрные евнухи распахнули перед ней массивные двери, отделанные позолоченной резьбой, и из широкого проёма потянуло горячим паром и смешанными цветочными ароматами. Красавица благосклонно кивнула.

– Не закрывайте за ней, пусть немного выветрится. Девочкам тоже, наверное, непривычно… Вы ведь здесь впервые? – Она вновь пристально оглядела подруг, особо задержавшись взглядом на Ирис.

– Впервые с утра, госпожа Гюнез, – вежливо ответила Нергиз.

Новая фаворитка султана понимающе прикрыла веки.

– Ах, вот оно что… Какие прелестные девы, настоящая услада для очей нашего повелителя, тонкого знатока красоты. И вы предстанете перед ним сегодня? Счастливицы! Призываю милость Аллаха на ваши души, и пусть он пошлёт каждой то, о чём она грезит. А ты, дитя… – она ласково взглянула на Ирис, так и застывшую от непонятного страха и всё ещё сжимавшую в руках лёгкое покрывало, при прозрачности своей почти ничего не скрывавшего. – Я вижу, ты ещё слишком мала для одалиски, но тоже удостоена раннего посещения этого места. Постой, я угадаю! – Обрадовавшись, как девочка, захлопала в ладоши. – Ты – будущая «бабочка», да? Айлин-ханум, это твоя новая ученица?

– Ты проницательна, как всегда, – удивительно вежливо ответила прославленная учительница танцев и давняя подруга самой валиде-султан, куда-то припрятав извечную бесцеремонность и даже некую развязность, с которой частенько обращалась не только к себе подобным, но и к тем, кто рангом выше. – Но напрасно ты намекаешь на мою плохую память. Я ещё, хвала Всевышнему, не страдаю старческим слабоумием. Просто ещё полгода назад ты была всего лишь Кикек, «Цветочек», такой я тебя и запомнила.

Очередная лёгкая улыбка пробежала по губам прелестницы.

– Да, но недавно господин дал мне новое имя, сочтя прежнее слишком уж простеньким. А кто я такая, чтобы возражать наимудрейшему и справедливейшему? – В преувеличенном смущении потупилась. И тотчас вскинула огромные карие глаза. – Ханум, так ты отпустишь ко мне Али, когда он освободится? Мне так много о нём говорили, что я, наконец, тоже возжелала почувствовать целебную силу его волшебных рук. Говорят, он просто чудодей. А у меня в последнее время так и тянет поясницу.

Изящно выгнув стан, она, поморщившись, приложила обе ладони чуть выше копчика.

Наставница танцовщиц заколебалась.

– Право же… Не знаю, стоит ли об этом говорить, Кикек… прости, это я по привычке… Гюнез, может, кто-то сейчас и расстилался бы перед тобой в желании услужить и начал бы поддакивать, но я не из таковских. Так что скажу тебе сейчас прямо: не бери Али. Знаешь, почему?

Красавица-икбал в удивлении приподняла хорошенькие рыжие бровки, с утра ещё не тронутые тушью. Во Дворце Наслаждений женщины наносили краску на лица только ближе к вечеру, чтобы весь день чистая кожа дышала и сияла натуральной красотой.

Ханум как бы нехотя пояснила:

– Али не всегда умеет сдерживать силу. А ты сейчас… твоей пояснице нынче достаточно чуть большего нажима в некоторых точках – и, боюсь, это может привести к непредсказуемым последствиям. – Красавица вдруг побледнела так, что на носу и щеках проступили невидимые до того под загаром веснушки. Айлин, словно не замечая реакции, продолжала: – Отчего бы тебе не взять, к примеру, Омара? Советую. Блестящий мастер, обучался в Чайне и в Сиаме, прекрасно делает массаж не только руками, но и пальцами ног… Это нечто. – Поцеловала кончики пальцев. – Советую. Почувствуешь себя возрождённой… после бессонных ночей, их, я смотрю, у тебя в последнее время выпадает немало.

Гюнез вновь в показном смущении опустила ресницы, сдерживая усмешку.