Когда возвращается радуга. Книга 1

Не таким уж это было неописуемым счастьем — попасть на ложе к повелителю. Ирис это знала по судьбе своей матери, а её подруги — да и многие обитательницы Нижнего гарема — по рассказам, передаваемым шёпотом и с оглядкой. Иногда гюзде — «замеченные» султаном счастливицы — подобно настоящим звёздам, не только возносились на небеса, но и стремительно с них падали. Так, некоторые из них после ночи с повелителем возвращались, закутанные с головы до пят в драгоценные покрывала, призванные отнюдь не охранять их стыдливость, а прикрывать рубцы на теле.

Потом девушки отлёживались сутки, двое, трое, пока не сойдут следы наказания. Широкой души был Великий Хромец: если уж любил, то любил, если гневался, что дева не угодила — брался за плеть. Самолично. Провинившейся, правда, давали время подлечиться, тратили на неё драгоценные заживляющие снадобья, дабы возвратить коже чистоту и бархатистость, после чего отправляли в домик кальф — старых служанок, либо продавали.

Кальфы являлись высшей кастой среди прислужниц. Бывшие воспитанницы лучших наставниц Сераля, они хранили в памяти секреты красоты и ухода за лицом и телом, являлись непревзойдёнными травницами и знатоками лучших составов ароматических масел, банщицами, поварами, музыкантшами, писарицами, счетоводшами… Но путь в Нижний гарем был для них закрыт навсегда. Кто-то из них находил в этом благословение судьбы, но большинство молодых и амбициозных видели проклятье.

Поэтому-то, хоть представление перед лицом Великого считалось неслыханным везением, девушки прекрасно понимали, чем оно может обернуться.

— Д-да по-о-годите, мо-ожет, обо-обойдётся, — пробормотала Ирис. Марджина порывисто вздохнула.

— Думаешь, он нас даже не заметит? Да ну, это если Злыдня в первый ряд не выпихнет, а с неё станется…

— От судьбы не уйдёшь, — тихонько вздохнула Нергиз. — Тс-с! Девочки, на нас смотрят… Улыбаемся. Мы счастливы.

— Угу. Просто в себя никак не придём от счастья, — буркнула дочь знойной Африки. — Ты права, подруга. Но я пропадать в кальфах не собираюсь. Принцесса я или нет? Лягушонку проще, она на смотрины пока не допущена, и, скорее всего, вовсе не будет, а ты, беляночка, если так боишься — прячься за мной. Если кого из нас двоих заметят — пусть лучше меня, я покрепче.

Нубийка знала, о чём говорит.

Ещё после сдачи испытаний, во время традиционной беседы с валиде-султан, она заметила нехороший блеск в её глазах и то, как придирчиво просматривала Гизем каждый изгиб её гибкого молодого тела, полного силы и звериной грации. Марджина была из племени воинов, копьём и луком в её роду владели одинаково искусно как мужчины, так и женщины. Воительница. Тот тип девушек, который всё реже и реже встречался в гаремах, и к которому так неравнодушен был Великий Хромец, единственный сын валиде-ханум. Как же она на неё тогда смотрела!

— …И ты не боишься?

Голос белокожей турчаночки задрожал от волнения, возвращая нубийку к действительности. Глупенькая Наргиз, она так разволновалась, будто Марджина уже добровольно шла на съедение крокодилу!

— Слушай меня, — снисходительно отозвалась чернокожая подруга. — Слушай меня всегда. Я говорю — «Прячься!» — ты прячешься за моей спиной. Говорю: «Беги!» — ты бежишь. Говорю — «Не бойся!» — прекращаешь трястись, как овечий хвост. Ничего со мной не случится. Или ты забыла, кто из нас лучшая?

И, схватив кувшин с полосканием для рта и мисваку, принялась яростно чистить белоснежные зубы, давая ясно понять, что разговор окончен.

Она любила подруг, хоть и обращалась к ним грубовато, награждая порой обидными прозвищами, на которые девушки, впрочем, давно уже не обижались. Но даже самым близким, самым дорогим подругам утаила самую главную часть разговора с валиде.

А та, задав множество каверзных вопросов, послала служанку за старичком-кофеваром, выгнала из покоев опахальщика и двух евнухов, глянула на насторожившуюся после таких приготовлений новоиспечённую одалиску — и усмехнулась уголками губ. Глаза, впрочем, оставались суровыми. Колючими. Холодными. Глаза монгольского божка, не насытившегося кровью последней жертвы.

— Ты умная девочка, Анса-Ну-Рия.

Нубийка вздрогнула. За пять лет пребывания во Дворце наслаждений она, пусть и не забыла своё родовое имя, но отвыкла слышать его из чужих уст. И уж тем более, то, что оно осело в памяти валиде, само по себе заставляло задуматься.

— Умная. Хитрая. Изворотливая. Разбираешься в людях… — Слова Гизем, скупой на похвалы, падали, словно отсчитывающие время звонкие капли. — Ты поняла, о чём я хочу с тобой говорить?

Марджина помедлила. Склонила голову. Пристукнули друг о друга жемчужины, вплетённые в выбеленные косички.

— Догадываюсь, госпожа.

— Тогда назови имя той, о которой пойдёт речь. Соперницы. Ошибёшься — разговора не будет, ты просто отправишься в Нижний гарем, как и все, выполнять свой долг. Угадаешь — придётся в дальнейшем рисковать, ходить по острию ножа, но впереди тебя ждёт моя поддержка — и власть, неограниченная… почти. И величайшие возможности для тебя и твоей далёкой семьи. Итак… О чём или о ком я хочу с тобой поговорить?