Когда время штормит (СИ)

— У нас чрезвычайная ситуация. Вернитесь в каюту Дворжецкого и присмотрите за ним. Оставайтесь там. Заприте дверь и никуда не выходите.

Ефремов подчинился. Он просто не мог понять, что же происходит. Где-то совсем недалеко со стороны кормы стреляли, причем, перестрелка только усиливалась. Слышались и крики мужчин и женщин. И Дмитрий воспользовался советом, вернувшись к своему пациенту. Хотя, конечно, сам пациент, как человек, вызывал у него стойкую антипатию. Характер у него обнаружился совсем не сахарный. Избалованный, требовательный и невоспитанный толстячок, которого этот здоровяк Гена называл Борей, не способный нормально перетерпеть боль и ругающийся хуже извозчика, казался Ефремову еще и очень злым человеком. Во всяком случае, в его тоне слышалось нескрываемое высокомерие, будто бы все на свете этому Борису задолжали, за что он всех окружающих презирал. По большому счету, он еще и оскорбил честь советского врача, всучив через Гену те самые необычные купюры Дмитрию. С другой стороны, Ефремов понимал, что перед ним эмигрант, капиталист, да еще и власовец недобитый, скорее всего, раз привесил он на собственную яхту тот самый власовский флаг. Но, делать нечего, ведь советский врач обязан находить общий язык с любыми пациентами. Потому Дима все-таки вернулся.

Борис лежал все в той же позе на животе абсолютно голым, вся его спина, ягодицы и ноги были намазаны зеленкой, а в тех местах, где пришлось зашивать самые глубокие раны, белели ватно-марлевые повязки. Он уже не вопил и не ругался, а лишь, подняв голову, внимательно прислушивался к выстрелам и крикам, приглушенным звукоизоляцией.

— Рейдеры все-таки на нас напали, — сообщил он Ефремову, смирившись, по-видимому, с его присутствием. И добавил:

— А эти идиоты, которым я плачу деньги за свою безопасность, прошляпили нападение. Но, не волнуйся, док, моя каюта полностью бронированная. Во всяком случае, переборки и окна пули точно выдержат.

— Что-то я не слышал ни о чем подобном, чтобы в океане рейдеры нападали на корабли. После рейдеров из кригсмарине, никто такого уже много лет не делал, — сказал Ефремов.

Молодой врач в этот момент подумал о том, что, воспользовавшись ситуацией, можно вытянуть из этого Дворжецкого какие-нибудь интересные сведения для особиста. Хотя бы выяснить происхождение тех самых непонятных розовых купюр. И тут Дворжецкий попросил:

— Дай мне пульт. Сейчас переключу на видеонаблюдение и посмотрим, что там происходит.

Он показал пальцем в сторону старинного вычурного комода с инкрустацией, на котором лежал черный вытянутый предмет, усыпанный маленькими разноцветными кнопочками. И Ефремов выполнил просьбу. А Дворжецкий, взяв предмет с кнопками в руку, что-то нажал на нем, после чего прямо напротив кровати в каюте засветилась вся стена. То, что сначала Дмитрий принимал за непонятную декоративную панель черного цвета, вделанную в красное дерево отделки, оказалось невероятно большим плоским экраном, который с высочайшей четкостью цветного изображения показывал происходящее снаружи с разных ракурсов.

Необычный экран оказался разделен на шестнадцать частей, в каждой из которых виднелись картины происходящего под различными углами обзора. «Да у него тут повсюду на яхте телевизионные камеры установлены!» — догадался Дима. Впрочем, в технике он разбирался не слишком хорошо. Но и какой-то особенной фантастики он в этом не увидел. Ведь такой богатый капиталист, владелец роскошной яхты размером с пассажирский теплоход, конечно, мог позволить себе купить самую новейшую аппаратуру. Даже, наверное, какую-то экспериментальную, о существовании которой простые люди еще и не догадывались. А то, что в США цветные телепередачи идут уже несколько лет, Ефремов слышал от моряков торгового флота, которые регулярно бывали в американских портах. Несмотря на всю международную политическую напряженность, торговые отношения между двумя странами не прекращались.

Дворжецкий нажал что-то еще на своем пульте, отчего одна из картинок, показывающих корму, сильно увеличилась. И Ефремов увидел самый настоящий пиратский корабль, полный свирепых бородатых морских разбойников, словно из какого-то кино. Вот только кинофильмом происходящее не было, потому что эти самые пираты явно пытались взять «Богиню» на абордаж прямо сейчас, стреляя в людей из старинных ружей и пистолетов. И все это выглядело совсем не шуточным. Внезапно застрочил пулемет, и пираты, сгрудившиеся на палубе парусника, начали валиться друг на друга, сраженные пулеметными очередями.

— Что это еще за ряженые клоуны? — спросил Борис.

Ефремов ответил, что видел:

— Лично мне они напоминают самых настоящих морских пиратов времен какого-нибудь Френсиса Дрейка.

Дворжецкий кивнул:

— Похоже, пираты и есть. Вот только откуда они здесь взялись?