Когда вскипели камни

Еще двое остались разбираться с трупом Эринан. Чтобы не привлекать лишнего внимания, один из них закинул тело на коня и повел его к лесу. Когда наемники отошли на достаточное расстояние от деревни, труп был сброшен на землю. Привычными движениями мужчины раздели тело донага, не позабыв снять с шеи колдуньи цепочку с красными шариками, вынуть серьги из ушей и выпутать из растрепавшихся волос инкрустированную янтарем заколку. Члены колдуньи уже потеряли гибкость, поддаваясь окоченению.

Один из наемников задумчиво потеребил пряжку ремня и злобно сплюнул на землю.

– Столько времени потеряли, клянусь кишками демона! Была бы еще теплая…

– Да брось, – хохотнул его подельник. – Она хоть и мертвая, но ведьма. Глядишь, еще колотушка отвалится после такого. Дрянь.

Он опустился на колени и тщательно ощупал тело колдуньи, чтобы не пропустить ни одного места, где можно было бы спрятать какой-то амулет.

– Прикопаем?

– Пес с ней, волки найдут – позаботятся. – Наемник снова сплюнул в грязь. – Что с барахлом делать будем? Тут самоцветы есть.

– Лорд сказал сжечь, значит, сожжем.

Хмыкнув, мужчина скрутил одежду в узел и засунул в мешок, привязанный к седлу его лошади. Кинув последний взгляд на тело, которое сияло белизной на фоне поросшей мхом земли, наемники вскочили на лошадей и умчались прочь от места расправы.

Дорога до замка Роу была довольно долгой, но наемники мчались к месту назначения так, словно все демоны преисподней гнались за ними. Никто из них не хотел, чтобы ведьма очнулась до того, как они скроются от ее мести под могучей защитой Ледяного короля. Они меняли лошадей в каждой из деревень, мимо которой проезжали, и путь, который при неспешном движении занимал около трех дней, удалось преодолеть за сутки. В замке, после получения нескольких плотно набитых кошелей, Айнен передали в надежные руки хорошо вышколенных слуг мага. Двое крепких мужчин осторожно перенесли мечущуюся в бреду ведьму в заранее подготовленную комнату с высокими окнами. Из этого уютного помещения тем не менее было весьма и весьма сложно сбежать. Узкие окна находились высоко под потолком, а тяжелая дверь из старого дуба, по прочности не уступавшего железу, надежно запиралась снаружи сложным замком и надежным засовом.

В комнату вошла пожилая женщина с ведром горячей воды и целым набором тряпок, губок и полотенец. Под присмотром крепких охранников она стянула с Айнен мешок и грязные одежды и начала аккуратно умывать узницу и распутывать сбившиеся колтунами волосы. Ведьма слабо вздрагивала, когда влажная ткань касалась ее тела, но даже не думала просыпаться – дурман крепко держал ее сознание, не позволяя очнуться. Постепенно, после третьего ведра подогретой воды и нескольких пузырьков с травяными отварами, из загнанной дикарки Айнен превратилась во все ту же привлекательную и ухоженную ведьму. Синяки и ссадины, полученные после пленения, постепенно бледнели, лишь оттеняя ту болезненную красоту, которую колдунья приобрела после блуждания по лесам.

Пока отмытое тело Айнен переносили с кушетки на богато украшенное ложе, служанка унесла испачканные банные принадлежности и вернулась с красивой шелковой сорочкой. Она обрядила спящую, живописно разложила огненные кудри колдуньи по подушке, накрыла пленницу покрывалом и вышла; охранники последовали за ней. Заперев дверь снаружи, женщина удалилась, оставив громил охранять вход.

Преодолев несколько крутых лестниц и длинных переходов, пожилая служанка постучалась в дверь покоев Роу. К ее удивлению, господин сам распахнул двери.

– Что случилось? – рявкнул он.

– Вы просили сообщить, когда можно будет увидеть пленницу, – сипло ответила женщина.

Маг грубо отпихнул ее и почти бегом кинулся к особой комнате.

Увидев пленницу, он остолбенел. Рассказы доносчиков не передавали ни властность черт лица, ни прелесть новых форм колдуньи, и Роу на мгновение потерял самообладание.

Как же она была похожа на… на ту, которую он когда-то мог полюбить. На ту, благодаря которой он узнал главный секрет своей власти… На Джендре.

Непрошеные, ненавистные воспоминания захлестнули его.

Вот он, испуганный и восхищенный, крадет золотое украшение с седла великой ведьмы, посетившей его деревню… Вот он прячется от обыска, молясь, чтобы золотая безделушка превратилась в камень и его не вычислили… Вот колдунья выхватывает камень из ослабевшей юношеской руки и бьет его по лицу в наказание за воровство. Каким же жестоким и прекрасным в тот момент было ее лицо!.. Вот Джейдре выкупает его у хозяина и берет в ученики… Вот они сидят над древними книгами так близко, что их дыхания смешиваются в одно… Вот жаркие объятья, грохот свадебного колокола… И вот странная, страстная и алчная дрожь пронзает его, когда он берет на руки своих детей… Свой билет в долгую, очень долгую жизнь. И боль на лице его ведьмы, почти такая же боль потери, как та, что отражалась сейчас на лице Айнен.