Когда вскипели камни

Эринан кивнула и стянула с себя рубаху. Целитель туго укладывал ткань виток за витком, избегая касаться обнаженной кожи колдуньи. Несколько минут умелой работы пальцами, и заметный ранее бюст колдуньи превратился в неброские холмики, придавленные тканью.

– Тяжело дышать, давит. – Эри попыталась чуть ослабить повязку, но целитель схватил ее за пальцы.

– Ты привыкнешь совсем скоро. Нам нельзя рисковать. Ради Айнен! – Он выбрал самый действенный аргумент из всех возможных.

Эри стиснула зубы и принялась срезать свои когда-то роскошные пряди одну за другой. Путешествие по лесу и несколько дней в грязи превратили ее волосы в мочало, полное веточек, мха и сухой травы, так что колдунья почти не чувствовала сожаления, расставаясь с ними. Лин помог выровнять волосы на затылке. С перебинтованной грудью, в мужской одежде и коротко остриженная, Эри действительно походила на мужчину.

– Осталось последнее. – Лин прикопал срезанные волосы под кустом и отряхнул руки. – Врать не буду, будет больно. Но я все исправлю, когда мы закончим.

– О чем ты? – с недоумением спросила колдунья.

– Голос, госпожа. У тебя женский голос, он выдаст тебя… – Лин прижал ладонь к горлу Эринан и закрыл глаза.

Колдунья почувствовала резкую боль, но не смогла даже вскрикнуть. К счастью, напряжение длилось недолго.

– Вернуть голос будет так же больно? – спросила Эри и запнулась, испугавшись хриплого баса, который вырвался из ее рта.

– Да… К сожалению. – Лин нахмурился. – Чуть не забыл!

Он вытащил из своего мешка еще один обрывок ткани, скрутил его в крупный узел и подал колдунье.

– Засунь его в штаны, вот сюда. – Он похлопал себя по паху. – А то ты будешь неправильно ходить.

Эринан фыркнула, но подчинилась.

Айнен металась, как птица в клетке. Она уже перестала бояться того, что с ней происходило, и теперь в ней рос гнев. Если бы она могла, она бы сожгла весь этот замок, оставив от него озеро кипящих камней, благо гнева ее хватило бы на это с лихвой. Но проклятые браслеты, вросшие в кожу, не давали ведьме выпустить накопившуюся ярость. Роу если и замечал, в каком состоянии пребывает Айнен, не показывал вида. Он продолжал быть нарочито вежливым, по-своему обаятельным и очень разговорчивым. На его благодушие не повлияли даже несколько попыток ведьмы продырявить его вилкой и туповатым ножом для чистки фруктов. Маг оставался невозмутимым и так же невозмутимо каждый вечер укладывал Айнен в постель. О, как же она ненавидела его за это! За обезличенный интерес, за отношение к ней как к вещи. Вещи безусловно полезной, в какой-то мере драгоценной, но бездушной и неинтересной.

Когда Айнен начала громить свою роскошную тюрьму, ей разрешили гулять по замку и в саду. В прогулках молчаливой тенью ее сопровождал мрачный мужчина лет сорока. Он редко поднимал глаза на Айнен, но то, что колдунья вначале приняла за робость, оказалось смесью стыда и жалости. Именно эти чувства она однажды прочитала во взгляде своего конвоира, когда тот не успел отвести глаза. Колдунья сильно удивилась и решила взять на заметку такое загадочное поведение. На первых порах она даже не пыталась заговорить с ним и вела себя нарочито высокомерно, не замечая телохранителя до тех пор, пока тот не брал ее за руку, чтобы пресечь ее попытки выйти за ворота замка. Такие попытки обычно заканчивались буйной истерикой, в которой Айнен всеми доступными ей способами вымещала накопившуюся злость на несчастном бойце. А тот безропотно сносил царапины и побои, железной хваткой вцепляясь в руку женщины и уводя ее с запретной территории. Но скука и невозможность поговорить с кем-то, кроме Ллиана Роу, вынудили колдунью с большим вниманием относиться к своему спутнику. Айнен начала неприкрыто изучать мужчину, смущая его своим поведением. Он был довольно привлекателен на какой-то грубоватый манер. В его движениях сквозила сила и уверенность в своих возможностях, но вместе с тем он двигался очень мягко, не суетясь и тратя не больше сил, чем это было необходимо. Скупость движений выдавала в нем хорошего бойца, что, в общем-то, было и не удивительно, раз Роу поручил ему охранять колдунью. Одевался мужчина небрежно, словно его совершенно не волновало, как он выглядит. Потертая старая одежда, иногда – старый нагрудник с неприятного вида вмятинами.

На первые попытки поговорить телохранитель не отвечал. Только смотрел на Айнен с какой-то затравленной тоской, а потом отводил взгляд и притворялся глухим. Но колдунья не оставляла попыток познакомиться со своим тюремщиком поближе.