Люциус Абраксас Малфой проснулся от того странного ощущения, которое в мире магии не игнорировал ни один волшебник. В мире магглов это называлось «непонятное волнение и предчувствие, что сегодня что-то в жизни должно было радикально измениться», когда ты не понимаешь, что происходит, а старая английская пословица гласит: «Кто-то наступил на твою могилу». В отличие от магглов, волшебники прекрасно знали, что это предчувствие обозначает лишь одно: сегодня что-то произошло или произойдёт, быть может, даже в самом бытии и реальности.
Прислуживавший ему за утренними процедурами со странным выражением лица, домашний эльф отводил огромные, испуганные глаза, и Люциус вновь убедился, что в мире что-то стало по-другому. Распорядившись подать себе кофе в библиотеку, лорд Малфой спустился в святая святых фамильного особняка, почему-то по дороге подавив острое желание пройтись через заброшенную картинную галерею. С недавнего времени в Малфой-меноре их теперь было две, тех самых комнат, где висели портреты предков.
Портреты его отца, деда, их супруг, и остальных Малфоев из 20-го века располагались в основном зале, а вот все остальные, более старые предки ещё дедом Люциуса были перемещены в смежный зал. Конечно же, последний Лорд Малфой прекрасно знал причину подобной перестановки: современные идеи, сторонниками которых и являлась семья Малфоев в 20-м веке, более старыми родичами не только не поддерживались, но портреты в прошлые годы не раз и не два громко высказывали свое недовольство выбором потомков.
Устав от бесконечных нотаций, его дед, одним из первых среди чистокровных родов присоединившийся когда-то к Тёмному лорду, просто избрал перевесить недовольных с глаз долой и от ушей подальше. С тех пор ни Люциус, ни его отец, Абраксас, в «старшем» зале портретной галереи больше не появлялись, да и, честно говоря, не хотелось, чтобы нынешние друзья и приверженцы Тёмного лорда стали невольными свидетелями кряхтения считавших себя мудрыми и всё знающими лучше всех достопочтенных предков.
Впрочем, оказавшись в библиотеке, Люциус осознал, что визита в старую часть портретной галереи сегодня не избежать. Едва за ним закрылась дверь, один из свитков на полке в защищённом шкафу, где хранились предсказания и семейные заклинания, засветился ярко-салатовым цветом, спутать который ни один чистокровный маг не смог бы ни с чем в мире. Сегодня одно из древних семейных проклятий, судя по не очень зловещему сиянию, пока ещё лишь предупреждение, избрало активизироваться само собой.
Покамест, оно будет салатового цвета, но если неблагоразумный потомок и по совместительству патриарх рода Малфоев посмеет его проигнорировать, цвет изменится. Предупреждение перестанет быть лишь предупреждением, и нежный салатовый изменится на смертоносный зелёный, тот самый, которым сияет перед тем, как убить, неотвратимая Авада. И послание какого-то предусмотрительного предка превратится в проклятие, тяжесть которого будет определена лишь буйной фантазией накладывающего его лорда Малфоя из прошлого…
Что ж, Люциусу, похоже, сегодня визита в старинную часть портретной галереи не избежать, как и разговора с каким-то из его особенно предусмотрительных предков. Обречённо вздохнув, нынешний патриарх трёх родов взял в руки пожелтевший от времени пергамент, тут же ощутив ни с чем несравнимое покалывание в пальцах. Пергамент распознал адресата, которому предназначался. Магия зафиксировала предупреждение, и Люциус больше не мог игнорировать месседж. Глаза бегло скользнули по строчкам, впитывая каждое слово, знак препинания, зафиксировали печать с гербом Малфоев и размашистую подпись в конце страницы. Аккуратно положив свиток на стол, патриарх трёх родов развернулся на каблуках и, взметнув полами мантии, стремительно вышел из библиотеки.
– Ну, что ж, здравствуй. Долго же мне пришлось ожидать этой встречи, – если бы не старомодная одежда, Люциус Абраксас мог подумать, что смотрит на своё зеркальное отражение. Те же серые, холодные глаза, пронзительно смотрящие в самую душу и при этом замораживающие её до дна. Те же светлые, прямые волосы, по которым наследников их рода в волшебном мире распознавали за версту чуть ли не тысячу лет. Даже гордая осанка неизменна.
– Милорд, – нынешний патриарх рода картинно поклонился своему предшественнику. – Должен признаться, неожиданное стечение обстоятельств, но не могу сказать, что непредсказуемое. В любом случае, изволили меня звать? Я к вашим услугам.
– Что ты, парень, я тебя не звал, - портрет знаменитого предка растянул губы в подобии насмешливой улыбки. За его плечом появилась супруга Люциуса первого, и Люциус нынешний ей галантно поклонился. - Я предупреждал. Ты избрал прийти по собственной воле, но не могу сказать, что я не ожидал этой встречи с огромным нетерпением уже довольно много лет.