Когда вырастают дети

Нечаянно Русалочка как-то раз прочла из-за его плеча часть переписки: «Отвечаю на Ваши вопросы: пища переваривается нормально, иммунодефицита нет, потливости нет, центральная и периферическая нервные системы не повреждены. Сердце в порядке. Диагнозов куча, все разные. Скорее всего, пси…» Заметив, что она подошла, муж переключился на «Яндекс».

Русалочка старалась не поддаваться надежде, иначе разочарование может показаться страшным. Рассматривала ноги на солнце балкона. «О закрой свои бледные ноги!» Кроме одностишия Брюсова сказать о них было нечего, никто не воспел бы эти гири, чужие ступни, такие неуместные внизу ладного Русалочкиного тела. Не вытянуть лодыжку в подъеме, не качнуться с пятки на носок, не привстать на цыпочки… Недоступные действия. А также не ощутить сырости и тепла песка, не вытащить заноз после прогулки босиком по тропинке ельника…

Горло перехватывало: а вдруг? А если?! Ведь случаются же чудеса, лежачие на ноги встают! Мысли Русалочки перекидывались в детство. Бежали с Принцем в лес, обнявшись за спиной скрещенными руками… плыли в лодке, парили в воде, как в небе… Из мутного пруда забвения выныривало лицо Белоконя в снопе коридорного солнца. Он лакомился сухим кисло-сладким порошком «Юппи», от которого язык обычно делался интенсивно алым или желтым и не оттирался два дня. Послевкусие всегда было горьким… Русалочка все не отваживалась сказать Принцу, что наводить справки бесполезно. Еще в девятом классе слышала от воспитательницы дошколят Альбины Николаевны: Белоконь погиб, спасая младших в пожаре, внезапно охватившем специнтернат.

Одиночество вынудило Русалочку часто спать днем. Все-таки ночью она была не одна, читала книгу при неярком свете зеленой лампы и смотрела на Принца. Жидкое мерцающее сияние окрашивало его лицо в цвета морского дна, он дышал так по-детски ровно, прекрасный человек-амфибия. Русалочка зыбко вздремывала под утро. Опять стали сниться тяжелые сны…

Муж однажды приехал на удивление рано, его привез какой-то роскошный автомобиль. Из спущенного окна машины высунула лицо красивая молодая женщина с рыжими волосами, закричала: «Пока!» и махнула рукой. «Пока», – не глядя, ответил Принц.

Одет он был не в робу, которую носил на строительстве дач, а в «институтский» костюм. Чем-то очень довольный, рассеянно поцеловал в щеку, опахнув спиртным душком, есть отказался.

– Сытый, – признался весело. – Затеялась-таки моя главная стройка! Выпил немножко с начальством, извини.

– Что за женщина? – спросила Русалочка как можно небрежнее.

– Где?

– В машине.

– А-а, Эльвира. Секретарша нашего главного.

– Красивая.

– Ничего, – он подхватил жену на руки. – Ревнуешь, что ли?

– Ты ей нравишься.

– Далась тебе эта Эльвира!

Муж, в отличном настроении, закружил Русалочку на руках. Поужинали к ночи, и уснул. Она долго сидела в Мамином кресле. Ужасно хотелось курить. Пересилила себя, отложила в расстройстве книгу и прилегла на диван.

Сон напал сейчас же, как коршун на птаху… В зеркальном зале шел, похоже, корпоративный праздник. Русалочка была в длинном платье, пошитом своими руками из текучего зеленоватого шелка, и чувствовала себя неловко. Видела: женщины к ней приглядываются. Красавицы, с чулками телесного цвета, на туфлях с высокими каблуками. Все танцевали, и муж вовсю отплясывал, то твист по старинке, то что-то вроде рок-н-ролла с рыжей Эльвирой. Принц смотрелся как настоящий принц! В незнакомом черном костюме с искрой, в петлице хризантема. У Эльвиры оказались самые стройные ноги. Туфли красные, лаковые, изящные. Она теребила воротник его костюма длинными пальцами, и ногти на них были тоже красные, хищные, и платье с блеском сексуальное, в обтягон. Русалочка томилась одна за столиком, пряча ноги в ортопедической обуви, смастеренной знакомым Мамы, театральным сапожником, точно по ноге… Зал мелко подрагивал от буйного музыкального ритма. Принц порывался остаться с женой, но его подхватывала очередная красотка, кокетничала и флиртовала с ним. Он танцевал лихо, ему нравилось танцевать…

До Русалочки донесся нарочито громкий разговор женщин за соседним столиком. Она сделала вид, что не слышит, а все прекрасно слышала. «Фиг знает, чем хромая его приворожила, – сказала Эльвира. – Наши ездили в Дом инвалидов, когда обсуждали проект реконструкции, там он ее и встретил. Жаль Принца, это же просто подвиг – жить с калекой…» – «А на платье гляньте! – воскликнула вторая. – С распродажи? Или сама хламиду сшила?»

Русалочка уставилась на люстру, горевшую в чашке с чаем, и не могла поднять глаз.

«Нормальные-то, интересно, привлекают его, или глухо?»

Женщины вразмах били ее словами. Смеялись, смеялись, в вихре хлещущей музыки мелькали коварные лица, хищные пальцы с красными ногтями, будто окунутые в кровь…

Музыка вдруг дико загремела, зал затрясся, зеркала задребезжали, выгнулись, лопнули… Принц повернулся, – вот-вот уйдет… Ужас охватил сердце Русалочки. Боялась отпустить мужа взглядом, мерещилось – едва переведет глаза на что-нибудь другое – Принц исчезнет.

Русалочка проснулась. Слезы душили. Явь приснилась, сон примерещился наяву?..