Когда взорвется газ?

— Так вот, взяли меня за продажу книг без лицензии, — прежним обыденным тоном продолжил сосед. — Причем, прошу отметить, собственных книг. Не из домашней библиотеки, а написанных мною. «Лингвистические задачи применительно к курсу „Введение в языкознание“».

Он сделал паузу, очевидно ожидая удивления или похвалы. Но Черепахин был настолько выбит из колеи, что не смог продемонстрировать ни то, ни другое.

— Позвольте отрекомендоваться: автор, Сушин Аристарх Матвеевич, честь имею, — человечек встал и, закрыв глаза, резко кивнул головой, будучи, видимо, в полной уверености, что именно так, по-старокиношному, должен представляться интеллигентный человек.

Росту в нем было немного: метр шестьдесят пять максимум. В ширину — чуть меньше. Лысину обрамляли пышные кудрявые русые волосы. Большие серые глаза под обиженно наморщенным лбом гневно, но в то же время как-то по-детски прищурились. Румяные щеки и тонкий горбатый птичий нос завершали картину. Всем своим обликом господин Сушин напоминал крупную сову, которая вместо ветки по случаю присела на нары.

— Черепахин Иван Сергеевич.

— Очень приятно, хотя, лучше бы, конечно, в другой обстановке. — Аристарх Матвеевич театрально взметнул глаза к потолку камеры, но тут же остыл и сел на отполированный сотнями тел деревянный помост.

— И что, вы думаете, они мне инкриминируют? Противоправная деятельность, направленная на подрыв благосостояния и обороноспособности нашей державы! Во как! Это пара гривен не уплаченного мной налога разорит страну? Приехали!

— Да-да, — встрепенулся Черепахин. — И мне то же самое сказал следователь.

— Ну, видите? Никакой фантазии! Сатрапы! Им не законность нужна, а план. Вас ведь тоже не иначе как за три копейки мытарят?

— Я, честно говоря, и сам не знаю, за что. Следователь Крайко как раз о налогах и говорил, но как-то странно это все.

— Вот-вот! Да вы не волнуйтесь, для меня эти тенеты как второй дом уже стали. Не волнуйтесь, утро вечера мудренее, поедим, поспим и пощелкаем все ваши загадки. Думаю, совет бывалого человека вам не помешает.

— Буду очень благодарен.

— Кстати, адвокат-то у вас есть?

— Ну, есть знакомые, но так чтобы личный… Пожалуй, нет.

— Так же нельзя, Иван Сергеевич. Деловой человек без надежного адвоката, как автомобиль без тормозов. Так занести может! Ну, так и быть, я вам своего посоветую. Голова! Марин Игорь Владимирович, для своих — просто Гарик. Завтра же и переговорю с ним. А домашние знают, что вы здесь?

— Да, следователь разрешил позвонить…

— Разрешил! Благодетель… Это его обязанность!

— Я предупредил супругу, что срочно уезжаю в командировку, пока суть да дело, может, и обойдется все.

— Это вы очень правильно решили, — Сушин одобрительно покивал головой, — зачем женщину тревожить. Я вам сейчас такую историю расскажу, как один сиделец три месяца…

Перенервничавший за этот долгий ужасный день, Черепахин, не вникая в смысл, слушал убаюкивающую болтовню Аристарха Матвеевича. Он немного успокоился, и положение уже не казалось безнадежным. Ведь есть же закон, есть надзорные организации, да и он не последний человек в городе! Разберутся… И с соседом повезло — человек явно приличный, мог же оказаться и какой-нибудь ужасный уголовник: убийца-людоед, например. И адвокат завтра, дай Бог, появится. Иван Сергеевич и сам не заметил, как уснул.

* * *

Черепахин проснулся среди ночи. Словно кто-то резко позвонил прямо в мозг и все мысли тут же разбежались и улеглись по своим полкам.

«Какие, к черту, налоги, какие „дивикамы“? Сюжет о трубопроводе — вот единственная причина! В Киеве поднялся скандал, материал стерли, пленку изъяли. У следователя никаких бумаг на столе не было. Он хоть и спрашивал, но ответами не интересовался. Такое впечатление, что вопрос об аресте был решен заранее. Вот только зачем?»

Лежать было жестко, он расправил свой край одеяла и перевернулся на другой бок, но удобней не стало.

«Запугать, вот зачем! Других объяснений нет. Запугать, чтобы потом добиться чего-то! Но чего? Признаний, что он шпион? Бред какой-то!»

Иван Сергеевич любил почитать перед сном детективы, да и фильмы-расследования уважал и часто угадывал концовку. К тому же приходилось иметь дело с настоящей криминальной хроникой, снимать места происшествий. Так что и теоретически он подкован, и практический опыт имеется… Ну-ка, напряжемся, подумаем…

Сквозь тонкое одеяло доски врезались в ребра. Рядом храпел сосед, капало из крана, булькало в железном стульчаке, к тому же ощутимо воняло канализацией. Обстановка не способствовала размышлениям.

«И все равно, кроме газового сюжета, ни с чем нынешний „пазл“ не складывался. Так ведь в репортаже нет ничего, кроме общих слов и малоинформативных кадров! Ну, предположим, стратегический объект, который почему-то плохо охраняется. Но что такое может интересовать следователя прокуратуры, а не „постового милиционера Тютькина“? Только не копеечный налог. Видеокамеры — это явно лишь предлог. Зачем его здесь закрыли?»

Черепахин сидел, опершись локтями на колени, раскачивался, как при иудейской молитве, массировал пальцами виски и напряженно думал.