Когда взорвется газ?

Андрей хотел было собрать дорожную сумку, но Юрист покачал головой:

— Оставляйте все. Старые вещи вам не пригодятся. Еще какие-нибудь дела остались?

— С соседкой попрощаться, — Губарев вдруг вспомнил курносую заказчицу. — Да, и еще… Можно у вас занять сто десять гривен?

Юрист усмехнулся, достал из толстого бумажника триста долларов и протянул широким жестом.

— Без отдачи. На мелкие расходы…

Андрей зашел к Милке, попрощался, оставил ключи от квартиры и отдал две стодолларовых купюры. Чувства не бурлили в его душе, поэтому прощальное слово вышло сухим и кратким.

— Я уезжаю: хорошую работу предложили в Киеве. Когда обустроюсь, навещу… А к тебе просьба: в понедельник утром придет такая курносая дивчина, студентка. Отдай ей сто пятьдесят гривен, остальное себе оставь…

— Ой, так много? — не поверила Людмила Павловна.

— Так у нас же любовь, — улыбнулся Андрей. — Значит, договорились? Ну и хорошо. Ладно, я пошел.

Ошарашенная Милка механически кивнула.

Когда Губарев вышел во двор, на него с руганью налетел Великан.

— Попался, козлина! Я говорил, что долго в своей щели не отсидишься!

Бац! Зубы Великана щелкнули, раздался противный хруст — кулак Бобона въехал ему в челюсть. Второй удар был нацелен в солнечное сплетение и заставил алкаша согнуться. Третий — по затылку, сбил его с ног. Буднично, без остервенения и злобы, Бобон с силой попинал скрюченное тело ногами. Страшный Великан только утробно хекал. Со скамейки у детской площадки за расправой изумленно наблюдали Саня и Котелок. Потом они вскочили и, подбежав поближе, поклонились Губареву.

— Уезжаешь, Андрей? Уезжаете, то есть? Счастливенько! Обратно-то когда?

— Никогда, — ответил Губарев и прошел мимо — к внушительной, блестящей лаком машине.

Это был приятный завершающий штрих прежнего убогого существования. Нет, не прежнего. Скорее этот штрих просочился из будущего и являлся авансом новой, красивой жизни.

Бобон предупредительно раскрыл перед ним тяжелую дверь, и Андрей впервые в жизни залез в автомобильный салон, напоминающий комфортабельную однокомнатную квартиру. Неужели Фортуна наконец ему улыбнулась?

* * *

И красивая жизнь действительно наступила. Джип несся на ста пятидесяти, гремела в мощных динамиках рваная, гипнотизирующая музыка, другие машины поспешно уступали дорогу, испуганно отпрыгивали на обочину гаишники со своими полосатыми жезлами… На полпути остановились пообедать, шашлык с коньяком разморил Губарева и привел в умиротворенное состояние, которого он очень давно не испытывал. Юрист рассказывал смешные анекдоты и даже кирпичнолицые гоблины относились к нему подчеркнуто внимательно и предупредительно.

Вечером они прибыли в Киев. Юрист остался в городе, а Андрея отвезли на базу «Голубой воздух» и заселили в тот самый трехкомнатный, со всеми «наворотами», «люкс», который еще недавно занимал академик Михайлюк. Правда, номер тщательно убрали, пропылесосили, проветрили, так что даже духа предыдущего жильца не осталось, и Губарев ни за что бы не догадался, что опосредованно соприкоснулся со своим злейшим врагом. Как не догадался бы о том, что означает свежий бетон в фундаменте нового корпуса.

Он был так перевозбужден событиями этого длинного дня, что почти не притронулся к обильному ужину. Только теперь до него стало доходить, что с ним происходят настоящие сказочные чудеса. Как будто выскочил из бутылки джинн с длинной белой бородой и стал с треском выдергивать один за другим волшебные волоски. Но Юрист походил на джинна, как запорожский казак на ортодоксального иудея, а его гоблины вообще являлись жителями мрачного подземного царства Аида. Что стоит за всем происходящим? Кто дирижирует этими марионетками? И самое главное — зачем?

— Здравствуйте, Андрей Васильевич! И что вы тут сидите таким затворником? А нам приказали сделать вас еще красивее!

В номер вплыли две симпатичные девушки в крахмальных коротких халатиках. Одна умело его подстригла, вторая сделала маникюр и педикюр. Этим процедурам Андрей подвергался впервые в жизни, но протестовать не стал, решив соблюдать правила новой игры. Девушки вели себя довольно раскованно и двусмысленно, продемонстрировав послушание, безотказность и отсутствие белья под халатиками. Но Андрей не среагировал. Дождавшись, пока красавицы закончат декоративную часть своей работы, он равнодушно отстранил их и страстно бросился к ноутбуку. Вставил флешку, стал просматривать расчеты и сразу увидел, что можно улучшить.

Когда Андрей работал, время для него сразу останавливалось, а окружающее переставало существовать. Так произошло и в этот раз. Исчез комфортабельный номер, сосновый лес, база «Голубой воздух», красивые доступные девушки и серьезные перемены в судьбе. Остались только формулы, которые нуждались в совершенствовании и поддавались его уму, как поддается гипс рукам скульптора.

— Ни зайчатины толком не поел, ни свежей девчатины не попробовал, ни водки не выпил! — вывел его из творческого оцепенения голос Юриста. Тот был выпивши, в руках он держал большие пакеты.

— Разве можно так вкалывать! Вот, примерь лучше…