Когда взорвется газ?

Зато теперь результат был налицо — седая растительность закрывала всю нижнюю половину лица и ритмично двигалась в унисон с нижней челюстью, а ее обладатель просовывал каждый кусочек пищи вначале в вертикальную щель невиданной бороды, а потом в горизонтальную щель рта, как инопланетный монстр в голливудском блокбастере «Хищник». Стоил ли этот результат затраченных усилий, приятно ли постоянно видеть шевелящуюся под глазами белую волосяную массу, которая вдобавок старит тебя лет на двадцать, насколько удобно с ней спать и целоваться — это другой вопрос. Судя по тому, что оригинал обедал с симпатичной девушкой лет тридцати, а за десертом по-хозяйски обнял ее за узкие плечи, особых проблем в личной жизни уникальная растительность ему не создавала. Хотя и помогала вряд ли… Впрочем, личное состояние Фингли оценивалось в пятьдесят миллиардов долларов, и нельзя было наверняка сказать, что именно помогло его сколотить — не исключено, что и экстравагантные привычки сыграли в этом не последнюю роль.

— Пойдемте, пан Анжей, я вас познакомлю! — сказал сопровождавший его Казимир Халецкий, и Губарев, вслед за ним, направился к эксцентричному джентльмену. В левой руке он держал черный кейс с конструкторско-технологическим проектом комбината, основными чертежами и расчетами. За ним, вымуштрованно отставая на шаг, шла Маргарита.

Мистер Фингли поднялся навстречу и протянул руку. Возможно, он приветливо улыбался, как требовала обстановка и протокол деловых встреч, но из-за диковинной бороды этого видно не было. Зато ладони Главного конструктора и Главного инвестора сошлись в крепком, поистине историческом рукопожатии.

Глава 5 Дичь и охотники

Наши дни. Украина

Черепахин выбежал из оврага и оказался на берегу реки. Вытоптанная трава была усеяна коровьими лепешками. Сердце колотилось где-то под горлом, изо рта вырывалось сиплое дыхание. Его никто не преследовал. Неужели еще не хватились? Да, головотяпство и похеризм — не всегда зло! Надо пользоваться случаем и быстрей уносить ноги куда подальше… Он осмотрелся.

Ниже по течению, метрах в пятистах, несколько мужиков ловили «пауками» то ли раков, то ли рыбу. Вдали слева одинокая бабушка пасла белую козу. Если объявятся конвоиры, мужики будут представлять большую опасность. Сил уже не было, и он вяло побежал налево. В небольшом поселке есть остановка рейсового автобуса…

— Что с тобой, милок? — всплеснула руками старушка, когда он пробегал мимо. — С пожара, что ли? Так пожар давно был. А глянь на себя, вся рожа черная, как у негра…

Черепахин провел рукой по лицу — на ладони осталась жирная копоть. Одежда изодрана в клочья и перепачкана сажей, руки исцарапаны в кровь… Какой автобус! В таком виде вообще невозможно показаться на людях! А старуха теперь его наверняка запомнит… Впрочем, деваться все равно некуда…

Он выругался. Бывают моменты, когда кажется, что весь мир восстал против тебя. Но что плохого он сделал этой старушке в бесформенной кофте и застиранном платке? Ничего. Чем обидел рыболовов, у которых даже лиц не разглядел? Ничем. Но почему тогда он их боится? А если не кажется и действительно весь мир объявил ему войну? Но почему? Должна же быть какая-то причина!

— С пожарища, бабуля, — хрипло произнес Черепахин. — Это моя дача сгорела. Хотел украшения найти, вот и извозился, как черт. У вас какой-нибудь одежды не найдется? Я заплачу.

Старушка пожевала губами. Лицо ее напоминало печеное яблоко. Востренький взгляд внимательно корябал Черепахина. Неужели запоминает? А может…

От внезапно пришедшей мысли он вздрогнул. Может быть, это подставные? И «рыбаки», и старушка, и коза… Тогда понятно, почему за ним никто не гонится… Тайная слежка — вот как это называется! Значит, внутри какого-то тайного и непонятного враждебного плана скрывается второй, еще более тайный и непонятный план!

— От мужа покойного костюм остался… Висит в шкафу, ждет неизвестно чего, — сказала старушка и, как ему показалось, со значением указала сухонькой ладошкой в сторону вросшего в землю домика с белеными стенами.

Она дернула козу за веревку.

— Вертаемся домой, Муська, хватит гулять!

И снова внимательно посмотрела на погорельца.

— Пойдем, глянешь одежку. Може, сгодится.

Неужели заманивает в засаду?

Но в крохотном, пропахшем бедностью домишке никакой засады не было. Хозяйка достала из древнего шифоньера коричневый, звенящий орденами и медалями, допотопного покроя костюм. Судя по невыношенному шевиоту, надевали его очень редко.

Старушка приложила костюм к Черепахину, одобрительно кивнула.

— В самый раз. Пятьсот гривен найдешь? За электричество платить нечем, хотела Муську продавать, да жалко…

— Заплачу, заплачу…

Черепахин осторожно отстегнул награды, выкупался под слабыми холодными струйками щелястого дворового душа, вытерся больше похожим на простыню полотенцем и переоделся. Брюки оказались коротковаты, а пиджак узок в плечах, зато теперь Иван Сергеевич не привлекал внимания. Правда отмытые от сажи туфли были мокрыми, но это не бросалось в глаза.