— Давай! — выхватил аппарат старший. — С тобой балакаить боец Гузка! Оцэ наши трэбовання: Кучму — гэть, мильен баксов — на дорогу та пусту тачку рядом с ихней блохой.
— Они же вертолет требовали, — шепнула Ангелина Самохину, партнеру по крымским съемкам. — А теперь машину хотят?
— Черт их знает, — буркнул тот. — Им, по-моему, доза нужна, а не политика.
— Цыц! — фальцетом выкрикнул сопляк и навел дуло на шептунов. — Убью!
— Кажется, у них сдают нервы, — не разжимая губ и преданно глядя на угрожавшего, проговорила Лина. Даром, что ли, по актерскому мастерству лучшей на курсе была?
— Похоже на то, — согласился Самохин.
Сзади подъехала машина и остановилась метрах в пяти от микроавтобуса. Над ними завис вертолет. Снова затрезвонил мобильный. Наученный продюсер включил телефон и протянул Гузке.
— Да! — гаркнул «боец». — Кыдай гроши на дорогу та вбырайся к бису! Тачку — суда!
Ангелина посмотрела в окно. Легковушка остановилась рядом, плотно прижавшись к «рафику». Заметил ее и старший носовец.
— Упэрэд подай! — скомандовал он в телефон.
Машина послушно продвинулась на пару метров и застыла напротив водительской дверцы. За рулем сидел шофер в черной кожаной куртке, в салоне было пусто. «Как же спецназовцы проведут захват? — подумала актриса. — Одним водителем?» — Мать твою! — выругался по-русски Гузка. Потом наклонился к сообщнику и зашептал что-то на ухо, не отводя пистолет от спины водителя киносъемочной группы. В другой руке он по-прежнему держал телефон. Сопляк с готовностью кивнул и навел оружие на Ангелину.
— Выходь! — строго приказал.
— Что? — она. Фарс угрожающе менял жанр, готовый перейти в трагедию.
— Выходь! — повторил он и прицелился в грудь. — Давай, двыгай до мэнэ!
С переднего места вскочил директор группы Эдик.
— Ты что же…
Фразу оборвал выстрел. Кривогоров рухнул на пол.
— Ну, хто ще храбрость покажить? — процедил гнилозубый.
Люди в ужасе застыли, не в силах верить происходящему. С пола донесся слабый стон.
— Давай! — Пистолет застыл в двух метрах от женской груди.