Когда заканчивается ложь

— Ника, я только что похоронил отца, — продолжал Дима, — всё, мой отец похоронен…рядом с мамой, как он и хотел… Теперь они вместе навечно, их ничто уже не разлучит. А на кладбище сейчас дождь, он поливает их могилы. Мама с папой любили майский дождь, в молодости они обожали вечерами гулять под дождём… Именно в мае! — Он горько вздохнул и, как показалось Нике, всхлипнул, — Я чувствую, что это конец, Ника.

— Не говори так! — Теперь она уже испугалась по-настоящему, — Я хорошо понимаю, то, что ты сейчас чувствуешь, но всё же…

— Да, я знаю… Наверное, тебе было ещё хуже после смерти Андрея. Ведь твоего брата убили какие-то негодяи и… Хотя, знаешь, Ника, мне сейчас так паршиво! Это конец всего! Конец нашей семье, нашей империи…

— Слушай, Дим, понимаю, что не вовремя, но видео… то, что снял Андрей… Моя тётя хочет отдать его в соответствующие органы, которые смогут этим заняться.

— Ты уже передала ей видео? — В его голосе она уловила нотки беспокойства.

— Нет, сейчас она в Италии и приедет только в начале следующей недели, — ответила Ника, удивленная такой резкой переменой. Дима чего-то испугался! Она была абсолютно в этом уверена!

— Я сейчас приеду, — неожиданно произнёс Дима, — жди меня…

Он отключился, а беспокойство Ники только усилилось. Всё же странно, что он так отреагировал на её слова о видео! И опять, совершенно некстати, вспомнился этот зловещий сон! Нет, у неё точно начинается паранойя. У Димы такое горе, не хватало ей ещё грузить его своими кошмарами! Но про видео всё же надо поговорить, это очень важно для них обоих!

Дима приехал через полчаса — весь мокрый, бледный и заметно похудевший. Даже трёхдневная щетина, которая обычно подчеркивала его сексуальность, сегодня лишь оттеняла бледность его лица, не придавая ему никакой привлекательности.

— Наша империя рушится, Ника, — произнёс он, садясь напротив неё, — только сегодня я это осознал… Когда-то рухнула Римская империя, затем Византийская, Османская… Пришла пора рухнуть и нашей крепости.

— Почему ты так говоришь? Из-за твоих братьев, да?

— Из-за всего, Ника! Бизнес отца я, скорее всего, один не потяну, что с Алёшей и Игорем делать тоже ума не приложу! Кстати, а что там про запись ты говорила? Ты хочешь отдать её тётке?

— Нет, прежде я хотела посоветоваться об этом с тобой, — быстро ответила Ника, — запись спрятана в очень надёжном месте… У меня в ноутбуке больше нет копий.

— Отлично! — С облегчением выдохнул Дима, — Значит, у тебя больше нет никаких улик? В смысле тут, в квартире…

— Есть! Тот самый платок. Но я спрятала его в ящик с бельём и… Слушай, — она замялась, не зная, как правильно построить свой последующий вопрос, — я не понимаю, почему тебя так это интересует? Особенно сейчас, в такой момент…

— Да потому, что Алексей теперь близко! Он живёт в нашем доме, всё время крутится рядом с Игорем, помогает ему пережить кризис…

— И ты не хочешь, чтобы у него возникли проблемы из-за этого видео, да? — Неприятная мысль уколола Нику в самое сердце.

— Пока что я настоятельно прошу, — он перешёл на шёпот, нагнувшись поближе к ней, — и тебя, и твою тётю, подождите! Я отлично понимаю, как вы жаждите справедливости, но пойми и мою ситуацию. А потом, я сам постараюсь выдавить признание из Алексея. Именно в убийстве твоего брата! Но дай мне хотя бы неделю разобраться с нашими семейными делами, а главное с Игорем. Нельзя, чтобы Алексея арестовали, пока Игорь находится здесь, в Н-ске.

— Понимаю! Значит, ты хочешь отправить Игоря на лечение?

— Да, и Алексей обещал сам этим заняться. Всё дело в том, Ника, — он откашлялся, а потом продолжил, при этом очень серьёзно глядя на неё, — что у Алёши есть связи с мамиными родственниками из Грузии. Он — единственный, кто всегда с ними общался. Так вот, они обещают найти хорошую клинику для Игоря там, в Грузии. Мне кажется, что это будет отличным решением. Там, у моря, в совершенно другой атмосфере, он забудет обо всём плохом, что произошло с ним здесь. Да и горный воздух пойдёт ему на пользу…

— Но сам Игорь пока не знает о ваших планах, не так ли?

— Игорь сейчас в глубокой депрессии — отказывается от еды, не выходит из своей комнаты. На похоронах рыдал, у него была истерика. Потом, правда, Алексей с Полиной уговорили его принять лекарство, после которого он немного успокоился. Но о том, что мы хотим отправить его в Грузию, он ничего не знает. Мы постепенно его подготовим к этой новости. Если честно, — немного помолчав, добавил он, — мне кажется, что Игорю больше не стоит сюда возвращаться. Лучше ему начать всё с начала вдали от Н-ска…

— А ты? Что будешь делать? Продолжишь вести дело своего отца?

— Если честно, Ника, то в этом я абсолютно не уверен. Сейчас вот думаю — может, всё продать и уехать… в Москву, например. Я давно мечтал жить в Москве. Там же возможностей больше, чем в нашей провинции! Я бы мог открыть там своё дело. И ты бы мне в этом помогла, — он впервые за всё время их разговора улыбнулся, и от его улыбки у Ники стало как-то спокойнее на душе, — ведь тебя бы я тоже забрал с собой, моя красавица…