Когда заканчивается ложь

— Ага, я в Москве квартиру купил. И вложил деньги в один выгодный бизнес… Но работать пока не начал. Решил отдохнуть маленько. Сначала в Грузию сгонял, там пожил у маминой родни, а потом начал тебя искать…

— А ведь я… — На её глазах неожиданно выступили слёзы, — Я ещё тогда, в той самой квартире, куда Нелли пришла, была готова остаться с тобой. И если бы не Нелли…

— Что, правда? О, Господи, какой же я идиот! Надо было сразу понять, что ты просто приревновала, а я-то… Вот я идиот, упустил полгода счастья рядом с любимой женщиной! Но сейчас я надеюсь наверстать упущенное!

…Весь день они бродили по Барселоне, бесстыдно целуясь прямо на глазах у многочисленных туристов со всех концов света, которые, конечно же, совершенно не обращали на них внимания. И лишь вечером, оставшись вдвоём в номере люкс, который специально для этого случая снял Дима, они смогли отдаться той страсти, которая сжигала их изнутри.

— Я так скучал по тебе, — шептал он ей, целуя её шею, плечи, грудь. В этот раз он обращался с ней особенно осторожно, боясь возродить в ней страшные воспоминания о насильственной близости с Игорем. Однако его худшие ожидания не оправдались, и она с удовольствием отвечала на его ласки, не испытывая при этом никакого страха или смущения.

— Я так счастлива, — сказала она, когда он наливал для неё шампанское, чтобы отметить то, что они снова были вместе, причём во всех смыслах этого слова, — вот сейчас я понимаю, что всё позади, а наша любовь оказалась сильнее всего на свете.

— Да, — согласился с ней Дима, — наша любовь победила ложь и ещё кучу преград, которая стояла на пути к нашему счастью… Ну, что, выпьем за это?

…В ту ночь они любили друг друга до самого рассвета. А потом, как сумасшедшие влюбленные подростки, убежали на пляж посмотреть на то, как над серебристой гладью моря вспыхивает предрассветный пожар, выпуская на небо огромное красное светило.

Об Игоре Ника не решалась спросить довольно долго. Весь последующий день они провели, осматривая самые полюбившиеся им достопримечательности. Сначала они заглянули в Парк Гуэля, который очень напоминал Нике знаменитый пряничный домик из сказки братьев Гримм, а затем поехали в монастырь Монтсеррат, где направились к статуе Моренеты (Чёрной Мадонны), которая по утверждению многих, помогает исполнить загадавшее перед ней желание.

«Пусть мы всегда будем вместе и больше никогда не расстанемся, Моренета, — прошептала Ника, глядя на статую Мадонны, — мы и так много всего пережили, и имеем права быть счастливыми… И ещё, пусть у нас родятся дети! Такие же красивые, как их папа!»

— Мы обязательно сюда вернёмся, — серьёзно сообщил Дима, когда они возвращались обратно в Барселону, — но, разумеется, с нашими детьми! Мы должны показать им эти чудесные места…

В ответ на это Ника лишь счастливо рассмеялась. Отчего-то она верила в то, что Моренета действительно исполнит их пожелание.

И лишь поздно вечером, когда они, нагулявшись по Рамбле и насмотревшись на живые скульптуры, которые по вечерам заполняли эту знаменитую барселонскую улицу, сидели в номере отеля, на сей раз потягивая вкуснейшее красное вино из Риохи, Ника неожиданно спросила:

— А что стало с Игорем? — Она выдержала паузу и добавила, серьёзно посмотрев на него, — Извини, что так вот спрашиваю, но…

— Да ничего. Я всё отлично понимаю. Я знал, что ты обязательно спросишь о нём. Так вот, — он поставил свой бокал и, заметно помрачнев, сказал, — с Игорем случилось несчастье…

— Он умер?

— Нет, но он парализован. Находится в специальном доме инвалидов под круглосуточной охраной. Хотя он и так оттуда не сбежит, это факт…

— Что с ним случилось? Почему его парализовало?

— Он хотел покончить с собой. Находясь до суда под домашним арестом, он не выдержал угрызений совести и выпрыгнул из окна. В итоге он остался инвалидом на всю жизнь… Вот так он заплатил за свои преступления, Ника.

На это девушка ничего не ответила. В тот момент она испытывала очень противоречивые чувства, которые не могла описать никому, даже сидящему рядом с ней Диме. С одной стороны теперь она ясно осознавала, что человек, убивший её брата и причинивший страдания ей и её любимому, наказан, и осознание этого давало ей чувство удовлетворения. Но также, другая сторона её души, та самая, которая изначально была против жестокости и мести, невольно сжалась от острой жалости к несчастному больному парню, в жизни которого теперь уже точно не будет ничего хорошего. Он был обречён на жалкое существование и пожизненное одиночество в четырёх стенах, где рядом с ним не будет ни одного близкого ему человека.

— Я понимаю, что ему сейчас тяжело, — добавил Дима, стараясь при этом не встречаться с ней взглядом, — он остался совсем один, но… Для меня мой брат умер. Я никогда не смогу простить ему того, что он сделал. Никогда.

— Это твоё право, — негромко произнесла Ника, — и я отлично понимаю твои чувства. Ладно… Извини, что испортила такой прекрасный вечер, но…