Когда закон бессилен

Прихрамывая и сутулясь, Граф неторопливо шел по улице. Остановившись у витрины, всмотрелся в свое отражение. Кустистая бородка и смолянисто черные усы до неузнаваемости меняли его облик. Мешковато сидящий дешевый светлый костюм и соломенная шляпа делали хромающего бородача похожим на интеллигента из глубинки. Все этим он запасся еще в Москве. Граф был уверен, что его разыскивают. Он был зол на себя — допустил непростительный для профи промах. Зная, что в запасе только сутки, а потом заработает система МВД, он рано утром пошел на стройку и забрал деньги и дипломат. Поймав такси, поехал на автовокзал, откуда хотел каким-нибудь пригородным автобусом уехать до небольшой станции и уже оттуда на товарняке покинуть Пензенскую область. По дороге таксист с его согласия посадил одну молодую довольно привлекательную женщину. Женщина охотно разговорилась с ним и неожиданно пригласила в гости. И он — вспомнив это, Граф беззвучно выматерился, — пошел. Они выпили бутылку шампанского и, слившись в поцелуе, рухнули на кровать. В себя Виталий пришел к обеду, когда Таиса, так звали женщину, начала собираться в гости к подруге. Она приглашала и его, но на этот раз Граф поступил разумно. Понимая, что потерял время и сейчас его уже ищут, зашел в нежилой дом, приклеил бороду и усы и переоделся. Сейчас он шел к Зубру. Не для того, чтобы и дальше работать парой, а чтоб отдать ему причитающуюся сумму в рублях и долларах.

— Антоша, — услышал лежащий на кровати Зубр, — иди завтракать.

Усмехнувшись, лениво встал. Наталья стояла у газовой плиты в коротком цветастом халате. Длинные волнистые волосы, темной волной обволакивая плечи, спускались на спину.

— Я лапшу сварила, — мешая ложкой кипящее молоко, сообщила она.

— Какая ты клевая телка, — восхищенно сказал он. — С каждым разом все лучше и лучше.

Подойдя обнял и коротко, но крепко поцеловал ее у губы.

— Потом, Антоша, — засмеялась она, — а то убежит молоко.

— Наталья, — отходя к столу, вспомнил он, — ты говорила, что спрашивал обо мне кто-то/ Не хахаль твой?

— Да нет. Вчера вечером подруга приходила. Мы с ней к Тоньке в больницу ездили. Представляешь, — с ужасом проговорила она. — Ее ограбили! Охранников и шофера убили. А там еще…

— Да этой хреновины сейчас полно, — не дал ей углубиться Антон. — Вот в газетах постоянно катают — то там на уши кого-нибудь поставили, то там кассу взяли. Ты мне скажи кто там мной-то интересовался?

— Да двоюродный брат мой, — помешивая молоко, ответила она, — Тарас. Он директор на этом самом заводе, куда Тонька деньги везла.

Она говорила еще что-то, но Зубр уже не слушал.

«Пижон с бананами, — зло костерил он себя, — ведь она ночью про это базарила. Почему, козел безрогий, договорить ей не дал? Пес комолый!» — а вслух спросил:

— А чего ему треба-то? На кой ему за меня базар разводить?

— Да просто, говорит, ты что-то повеселела. Наверное, говорит, замуж вышла. Проезжал, мол, видел у тебя, какой-то молодец по двору гуляет…

— И что? — быстро спросил Зубр.

— Ну, я сказала, — улыбнулась Наташа, — хороший мужчина и человек прекрасный.

— Больше ничего не спрашивал?

— Нет, — ответила Наташа и, взяв полотенце, сняла кастрюлю. — Сейчас есть будем.

В распахнувшуюся дверь ворвались трое парней. Навстречу первому Антон ногами толкнул табурет. Вскочил и от удара ногой в грудь врезался спиной в полку с посудой. Под грохот упавшей полки, звон бьющейся посуды и пронзительный женский крик на кухню вбежали еще двое. Двое парней, толкаясь, в тесной кухне, пинали пытавшегося встать Зубра.

— Заткнись! — подскочив к кричащей Наташе, один из парней рывком развернул её к себе спиной и ладонью зажал рот. Вздрагивающий от ударов Антон нащупал вилку, схватил ее и резким движением воткнул в ногу одного из парней.

Взвыв, тот упал. Зубр поймал ногу второго, отбросил его и, навалившись на упавшего, схватил за горло. Его вскинутую руку с зажатой в кулаке вилкой перехватил третий и с коротким криком-выдохом ударил Зубра ногой в лицо. Зубр подхватил за ручку дуршлаг, треснул парня по колену и, вырвав руку, вскочил. Прямой удар кулаком в челюсть свалил его снова. Двое парней подхватили потерявшего сознание Антона за руки и вытащили его на середину кухни. Наталья впилась зубами в мизинец закрывавшей ей рот руки. Взвыв, парень оттолкнул ее. Боевик, которому зубцы вилки вонзились чуть выше коленной чашечки, лежал, обхватив раненную ногу и матерился. Другой, которого Зубр ударил дуршлагом, упираясь руками в стену, поднялся.

— Хорош! — рявкнул он. — Берите его и валим! — злобно приказал он.

— Убью, сучка! — заорал парень, потрясая рукой с прокушенным мизинцем и кинулся к Наташе.