Когда закон бессилен

— Конечно, надо было раньше за Зяблова браться, — вздохнул прокурор. — Но он ведь ни малейшей зацепки не давал. Сначала я был о нем неплохого мнения. Молодых парней для службы в армии готовил. На рынке и дискотеках они за порядком следили. Правда, после того, как его сводная сестра заявила, что он повинен в гибели сына, и стреляла в него, я стал смотреть на Зяблова по-другому. Конечно, лучше, если бы всего этого не было, — со вздохом добавил он. — Но предпринять против него что- то было бы противозаконно.

— Мне Басов вот что сказал, — тихо проговорил сидевший перед Ивачевым за столом плотный полковник: — «Когда закон бессилен, чтобы помочь ему наказать виновного, приходится самому нарушать его».

Достав папиросу, размял ее пальцами.

— Что с Волошиным решили? — спросил полковник.

— Освободили его, — улыбнулся прокурор, — необходимая самозащита. У всех троих были пистолеты. В общем, обвинение с Волошина снято.

— Почему он раньше молчал? — удивился полковник. — Ведь скажи он номер сразу..:

— И что? — вопросом перебил его Ивачев. — Деньги папаши Федора Редина могли бы замять дело. Ну и что из того, что его машина там стояла? Что ему предъявить смогли бы? Да ничего. Он имеет право останавливаться на трассе там, где хочет.

— Вообще-то ты прав, — кивнул полковник.

Швед с замотанной грудью, лежа на кровати, безучастно смотрел в окно. О марлю, которой было затянуто окно, билась муха.

«Вот так и многие живут, — неожиданно подумал Швед. — Бьются обо что-то, не пытаясь искать выход рядом». Он горько улыбнулся. Теперь ему придется жить с сознанием того, что он убил троих, пусть и очень плохих, но все же людей.

— Да я просто поставил точку на их злодеяниях, — по-книжному вслух возразил он себе, — потому что сколько жизней и судеб они еще сгубили бы, прежде чем сдохли.

Швед улыбнулся. За трупы беспокоиться не было причин. Утром заходил Мальчик. Он сделал все, как надо. На даче трупы двоих убрали нанятые уголовники. Он забрал тело Стаса с квартиры жившего за границей друга Шведова. Вспомнив, извинения группы захвата, Альберт усмехнулся. Он говорил, что принял их за напавших на него людей Соковой. Хотя думал Альберт совсем другое. Он сразу признал в пытавшихся скрутить его людях сотрудников угро и сопротивлялся потому, что подумал — это засада на отца. Но оказалось, что нет. Отец навещал его нынче утром, ему сломали правую руку и снова треснули сломанные ребра. Он лежал в соседнем отделении. Как сообщил отец, с Галей полный порядок. «Она очень благодарна нам, — сказал он. — И обязательно придет нас проведать вместе с Павликом».

— Привет, — услышал он от двери голос отца.

— Здорово, отец, — улыбнулся Швед. Знаменский растерянно замер в дверях.

— Как ты сказал? — осипшим голосом спросил он.

— Отец, — засмеялся Швед. — Или ты отказываешься от меня?

— Здравствуй! — оттеснив Знаменского, в палату вошла Галя.

— Низкий поклон владелице банка «Растогин и К°», шутливо приветствовал ее Альберт.

— Перестань, — нахмурилась она. — Я не знаю, как мне быть. Наверно, отдам все кому-нибудь, кто в этом понимает. Ведь есть в Москве честные банкиры? — с надеждой спросила она.

— Обязательно, — поддержал ее Швед. — Только надо найти того, — он взилянул на задумавшегося отца, — кого нет в списке Растогина.

— А списка уже нет, — покачал головой Знаменский. — Сжег я его к едрене фене.

— Павлик! — воскликнул Альберт, увидев выглядывающего из-за спины матери мальчика. Здорово! Иди сюда.

Павлик взглянул на мать и робко подошел к кровати.

— Ты чего такой насупленный? — спросил Альберт.

— Вовке из соседнего подъезда папа воздушное ружье купил, — вздохнул мальчик.

— И всего-то? — засмеялся Альберт. — Вот я из больницы выпишусь, мы тебе тоже купим. И вообще, — погладив мальчика по волосам, твердо проговорил он, — купим тебе все, что захочешь.

—= Можно я буду звать тебя папой? — с надеждой, глядя на него не по-детски серьезными глазами, тихо спросил Павлик. Швед растерянно взглянул на вспыхнувшую от смущения Галину. Услышав горький вздох мальчика, Швед весело улыбнулся.

— А как же ты еще должен меня называть?

— Вот это здорово! — притянув к себе вконец смущенную женщину, обрадовался Знаменский. — Я буду самым хорошим дедушкой в мире! Тебе дед нужен? — он присел, отставив в сторону загипсованную руку, и посмотрел на Павлика.

— Конечно! — радостно воскликнул мальчик. — Я и так всем говорю, что меня мой деда спас. Он сильный и дерется, как Брюс Ли.

— Не надо ничего говорить, — тихо сказала Галине Альберт. — Просто ответь, ты согласна стать моей женой?

— Но, Альберт, — вздохнула она, — все не…

— Я же просил, — перебил он, — не надо лишних слов. Итак?

Бросив на него быстрый взгляд и переведя загоревшиеся надеждой глаза на увлеченно беседующих Знаменского и сына, она молча кивнула.

— Ты куда, Валюта? — спросила Валентина Анатольевна собиравшуюся выходить дочь.

— Я скоро вернусь, — улыбнулась она. — У меня для тебя есть приятный сюрприз.

— Значит, Граф не зря поставил крест на подошве, — отложив машинописный лист, проговорил поджарый капитан милиции.