Когда закончится декабрь…

Спустившись по лестнице, девушка не сразу вышла в холл. Притаившись за углом, отдышалась и осторожно выглянула из своего укрытия.

В холле, рядом с охранником, стоял довольно высокий, немного сутулый мужчина. Несмотря на холодный октябрьский вечер, на нем было легкое серое пальто, на шее болтался длинный темно-синий шарф. Светлые, совершенно прямые, волосы небрежно падали на плечи. На лице мужчины, несмотря на кажущееся спокойствие, плескалась растерянность. Чтобы скрыть ее, он смотрел в пол, будто хотел отыскать там что-то недавно потерянное.

Внимательно рассмотрев незнакомца, Глаша опять отступила в свое укрытие и, прислонившись спиной к холодной стене, попыталась унять колотящееся сердце. Она почему-то надеялась, что мужчина, не дождавшись ее, уйдет. Ей очень хотелось, чтобы он ушел.

– Господи, пусть он исчезнет, – почти беззвучно прошептала она. – Пусть уйдет. Пожалуйста, господи!

Прикусив от напряжения губы, она опять выглянула. Он стоял. Упорно ждал ее…

Выбора у Глафиры не оставалось, и она, глубоко вздохнув, вышла из-за угла. Ужасно смущаясь, подошла к мужчине и остановилась рядом, робко взглянула на него.

– Это вы меня спрашивали?

Охранник, обернувшись на ее голос, равнодушно кивнул на незнакомца в сером пальто.

– Да. Это он спрашивал.

Мужчина, увидев Глашу, поначалу замялся, неловко переступая с ноги на ногу, покраснел и отчего-то заторопился…

– Здравствуйте. Если вы Глафира, то я к вам. Я по объявлению.

Глафира, опасаясь реакции охранника, схватила незнакомца за рукав и резко потащила к окну.

– Вы с ума сошли? Вы бы еще охраннику рассказали про объявление! Вот он бы посмеялся!

– А что? Это секрет? – недоуменно встрепенулся мужчина.

Глафира внимательно посмотрела на него и с жалостью подумала: «Чокнутый!»

– А вы где объявление увидели? – поинтересовалась она.

– На подъезде. Это же вы писали?

– Я. Дура, да? – Глаша отчего-то застыдилась.

– Нет, что вы! Нет, нет, нет! Мне как раз собеседник нужен, – мужчина схватил ее за руку.

«Точно чокнутый!» – окончательно решила девушка и, осторожно высвободив свою руку, опасливо сделала шаг назад.

– Вы знаете, я передумала. Это была ошибка. Идите домой. Всего доброго.

Но мужчина, поначалу оторопев от этих слов, неожиданно шагнул к ней, и, торопливо глотая слова, заспешил:

– Нет, нет! Я теперь никуда не уйду, пока мы не пообщаемся. Это же такая редкость… Именно вы мне и нужны!

«Маньяк! Наверняка, маньяк!» – мелькнула в голове отчаянная мысль.

Глаша, умильно улыбаясь, чтобы не усугублять и без того неловкую ситуацию, постаралась все обернуть в шутку:

– Это была минутная слабость, понимаете? С каждым может случиться. Было и прошло. Извините. Мне надо работать. И вам пора идти.

Услышав эти слова, он беспомощно застыл, изменился в лице и что-то быстро-быстро зашептал. Глаша, уже собравшаяся уходить, прислушалась к странному бормотанию и замерла на месте.

– Не уходите, – торопливо шептал мужчина. – Не надо, я так надеялся… Если бы вы знали, как мне тяжело… Как страшно возвращаться домой, когда тебя ненавидят. Когда ты ничего не можешь сделать. И твой ребенок тебя не узнает! И все-все плохо!

Сердобольную Глашу словно током ударило. Она обернулась к странному человеку в сером пальто и вопросительно заглянула ему в глаза.

– Что вы там бормочете?

– Правду, – он пожал плечами и взмахнул длинными светлыми ресницами.

Девушка нахмурилась, только теперь осознавая, что натворила. Сама заварила кашу, которую сейчас не знает, как расхлебывать.

– Как вас зовут? – помолчав, спросила она.

– А вы уже не уходите? – удивился мужчина.

Глаша усмехнулась, почувствовав в его вопросе радость.

– Пока нет. Я – Глафира. А вы?

Он выпрямился, расправил плечи, приосанился и озарился приветливой улыбкой.

– Глеб.

Отчего-то ей стало жаль этого растерянного, смущенного человека.

Было в нем что-то такое, что вызывало неожиданную симпатию, непонятное сочувствие и странное сострадание.

Решив его подбодрить, она, сама ужасно конфузясь, кивнула.

– Вот видите… У нас даже имена на одну букву начинаются. Наверное, мы не зря встретились.

– Конечно, не зря, – уверенно произнес он. – Ничего случайного на свете не бывает. Ничего! А вы не знали? – заметив ее удивление, искренно поразился он.

– Чего? Чего не знала? – Глафира растерялась.

Глеб, наморщив лоб, убежденно произнес, как совершенно очевидное:

– Ну, что вы, это же известная истина. Ничего в жизни просто так не происходит. Если люди встречаются, это кому-нибудь нужно.

– Ой, не смешите, – досадливо отмахнулась Глаша. – Кому это может быть нужно? Просто один человек совершил глупость, а второй эту глупость поддержал, вот и вся случайность.

– Все не так просто, – он задумчиво покачал головой. – Но сейчас убеждать вас бесполезно. Осознание всегда приходит позже, задним числом. Сначала все видится плоско и прямолинейно, а со временем появляются глубина и осмысленность, понимаются значимость и важность.

– Да вы философ, – девушка оглядела его с ног до головы. – А сразу и не скажешь.

– Я не философ, а художник, – Глеб развел руками. – А внешность обманчива.