Когда закончится война (СИ)

- Во-обще ничего не помню, - сокрушительно вздыхаю я и качаю головой. Для пущей убедительности смотрю рыжему прямо в глаза и то и дело горестно вздыхаю. Теперь мне и самой уже себя жалко.

Впрочем, сейчас пожалеть надо скорее Генку, чем меня. Парень стоит, ссутулившись, и смотрит на меня с откровенным разочарованием. - Это плохо, - глухо говорит он, а потом с надеждой добавляет: - Ну, может, все-таки что-нибудь помнишь?

- Не-а, не помню.

- Жаль...

Внимательно слежу за изменениями на лице Генки. Его лицо то бледнеет, то вновь покрывается красными пятнами. Шея тоже краснеет, а уши даже принимают лиловый оттенок. Все это указывает мне на то, что внутри парня идет ожесточенная борьба.

- Ладно, - вдруг упавшим голосом произносит Генка и поднимает на меня глаза. Его взгляд встречается с моим, и я замечаю проскользнувшее в глубине его зрачков чувство обреченности. - Ладно, поздно уже. Ты только не сердись на меня, хорошо?

Я вконец теряюсь. С чего бы это такая перемена?

- Все, пропал я... Совсем пропал. И не изменить уже ничего...

Генкин голос звучит глухо и отрешенно. Может быть, это новый способ вызвать меня на откровения - надавить на жалость?

Парень, очевидно, замечает мое удивление. Потому что вдруг начинает говорить. Слова его звучат горько и виновато:

- Мне приказали узнать о тебе все. Ты знаешь, немцы все голову ломали, с какого неба ты свалилась. Конечно, я этому поспособствовал. Угодить хотел, наплел им всякого про тебя... Эх. Так вот они мне и сказали, что, если я о тебе ничего не узнаю до сегодняшнего дня, меня ликвидируют. Вот и все!

Генка усмехается, глядя на меня с каким-то странным выражением лица.

- Ну, в общем, ладно. Все равно уже ничего изменить нельзя...

- Скажи, - слова застревают у меня в горле, но все-таки вырываются наружу. - Скажи мне, Григорий на них работает? Как ты?

Генка морщится от моих последних слов.

- 'Как я'... Да я по сравнению с ним невинная овечка. Григорий! Он вообще шпион немецкий, всегда на них работал... Они хотели тут базу свою построить, поэтому его сюда послали, - парень замолкает на секунду, отрешенно глядя куда-то мимо меня. - Я и сам узнал об этом совсем недавно. Чистая работа! Можно сказать, профессиональная... А я-то дурак, думал, мне ничего не будет! Думал, что, раз я немцам помогал, меня и не тронут. Эх...

Генка обреченно машет рукой и затихает.

Я была права. Права в том, что Григорий работает на фашистов. Ну почему же Тихон мне не поверил?..

- Слушай меня внимательно, - Генка вдруг наклоняется к моему уху и горячо шепчет: - Тебе нельзя здесь больше быть. Тебя убить хотят. Я слышал, Григорий все настаивал. Мне нельзя было тебе говорить этого, конечно...

- А зачем же ты мне все рассказал?

Генка жмется, будто боится чего-то. А потом печально усмехается и тихо выговаривает:

- Не хотел, чтобы ты меня негодяем запомнила. Ты понимаешь, когда знаешь, что скоро умрешь - все другим видится.

Мы идем дальше. Я судорожно пытаюсь придумать подходящий предлог, чтобы сбежать от новообретенного 'друга'. Мне, без сомнения, Генку немного жаль, но все-таки его общество меня слегка напрягает. Но повод предоставляется сам собой.

- Ну ладно, быстро говорит Генка, глядя куда-то за мою спину. - Пошел я. Пора мне... Пока.

Киваю ему на прощание, еле сдерживая радость. Но то, что я увидела в следующую секунду, сразу же стирает улыбку с моего лица. Прямо перед собой я вижу целый отряд немцев. Их больше пятнадцати, и все они движутся в мою сторону.

Генка тем временем по-тихому улизнул. Что ж, мне тут тоже делать больше нечего. Отступаю к плотно прижатым друг к другу домам и пытаюсь спрятаться от глаз фашистов.

Обхожу дом вокруг и нахожу укромное местечко за старой яблоней. Прячусь за ней, аккуратно выглядывая наружу.

Мои глаза тут же отыскивают рыжую шевелюру. Генка разговаривает с одним из фрицев, с тем самым косым, с коим мне довелось общаться. По лицу немца видно, что он очень недоволен чем-то. А Генка... Страшно даже смотреть на него. Его лицо выражает такой неописуемый ужас, что самому поневоле становится страшно.

Вжимаюсь в ствол яблони и молюсь про себя, чтобы меня не заметили. Мимо как раз проходят двое мужчин. Они переговариваются на немецком.

Выглядываю из-за дерева и в одном из них узнаю все того же Григория. Я так и знала, что была права. Я не могла ошибиться!

Его спутник что-то быстро говорит мужчине, а потом указывает рукой на Генку и делает выразительный жест рукой, показывая, что как бы перерезает себе горло. И я понимаю, что Генка им больше не нужен. Парня надо убрать. Он мешает.

Ужасаюсь, глядя на этих мужчин. Как же они могут так запросто решать, кого убить, а кого оставить в живых?..

Не дыша, с закрытыми глазами стою под деревом. Лишь бы меня не заметили...

Все время слышу какие-то непонятные фразы. Вокруг стоит какой-то гул, как в пчелином улье. И из этих однообразных звуков яркой вспышкой отпечатывается ломаное имя: 'Катья'...

Вздрагиваю и всем телом еще сильнее прижимаюсь к яблоне. Вот и все. Я им надоела, меня тоже 'уберут' из игры.