Когда завидуют мертвым

Оставляя позади застывшее, словно вмерзшее в пространство и время крушение поездов, луноход двигался, ведомый Варягом, в направлении странного явления. Того, что описывал искатель, видно уже не было. Но воздух действительно затянуло туманом. Видимость упала совсем. Туман и сумерки сделали свое дело.

— Думаешь, на Котельнич отсюда тянет? — спросил Крест у Яхонтова.

— Да я не уверен, что и тут и там одно и то же явление. Хотя вроде похоже, — ответил Варяг. — Но до Котельнича далековато уже.

— Кажется, с прибором что-то, — заявил сидящий рядом с искателем Вячеслав.

— Что такое?

— Датчик наружной температуры. Вот, — ткнул Сквернослов пальцем в панель. — Минус пятнадцать показывает. Такого быть не может. Там минус сорок или около того.

— Да. Действительно странно. — Продолжая вести луноход, он посмотрел на панель и постучал пальцем по стеклу прибора.

— Варяг, стой!!! — заорал Крест.

— Твою мать! — воскликнул Яхонтов.

Машина успела остановиться в метре от внезапно возникшей впереди пропасти.

— Ох, сейчас бы кувыркались, — нервно засмеялся Людоед. — Сдай мальца назад.

— Эх ты, старый, глаза твои слепые, — попытался сострить Вячеслав, но, почувствовав угрожающе близко от своего лица кулак Яхонтова, умолк.

Только выбравшись из машины, они обнаружили, что тут практически нет снега. Только наледь. И температура была действительно около пятнадцати градусов мороза. В одежде, предназначенной для более экстремальных температур, путники сразу стали потеть.

— Что за чертовщина, — пробормотал Людоед.

Однако порыв ледяного ветра заставил их вспомнить, что они живут в мире вечной зимы.

Ветер погнал туман от пропасти, в которую они чуть не угодили, в сторону далекого уже Котельнича. Перед ними открылась огромная котловина, дно которой не просматривалось из-за сумерек и клубящегося внизу тумана. Однако иногда казалось, что где-то на немыслимой глубине иногда вспыхивают оранжевые всполохи. Над всей этой странной местностью стоял какой-то гул. Край котловины был изогнут и, похоже, стремился к окружности, охватить которую было невозможно взглядом. Почти идеальная линия края была изъедена эрозией и некогда обильными ливнями.

— Я что-то не пойму, — пробормотал Варяг и, наклонившись, поднял какой-то кусок. — Что за…

Это был бесформенный слиток расплавленного стекла размером с два кулака. Варяг пристально посмотрел на него и вдруг отшвырнул от себя.

— Крест! Быстро дозиметр достань! — воскликнул Яхонтов.

— Это не может быть воронкой от взрыва, — пробормотал Илья, засунув руку в подсумок, где хранился его дозиметр.

— Только если тут не полсотни мегатонн, — мрачно ответил Варяг, вглядываясь в клубящийся туман в глубине котловины. — Похоже, там, внизу, лава бурлит. Вулкан… Или кальдера… Как там Юра говорил…

— Кто мог применить такой заряд? У кого была пятидесятимегатонная бомба? Если это только не кузькина мама Хрущева? — Людоед включил дозиметр.

— Возможно, заряд вызвал реакцию чего-то. Атомную станцию или ядерные боеприпасы поразили и в совокупности…

Примерно в километре раздался похожий на раскаты грома грохот и шипение. Все резко повернули головы. Из низко плывущего слоя тумана вырвался на несколько сотен метров вверх гигантский фонтан пара и кипящей воды.

— Гейзер! — воскликнул Илья. — Так вот что конденсирует туман и почему тут теплее!

— Илья, что с дозиметром? — Тревога в голосе искателя увеличивалась.

— Погоди… Черт…

— Что?

— У меня потолок — тысяча рентген, — проворчал Людоед.

— Ну и?..

— Зашкалило.

— Быстро в машину!!! — закричал Варяг, кинувшись к луноходу.

Вездеход мчался в обратном направлении. Вячеслав выжимал из машины все, что можно. Все были озабочены одной мыслью — убраться подальше от того жуткого места.

Николай придерживал стонущего Алексеева, чтобы тот не свалился со своего ложа, нанеся себе при этом дополнительные травмы.

— Нам конец, да? — Васнецов уставился на Людоеда испуганными глазами.

— Тысяча микрорентген… неприятно, конечно, но мы там минут пять были. Не больше. Проблема в другом. — Илья судорожно разворачивал большую карту.

— В чем?

— В том, что там было больше тысячи. У меня максимум на дозиметре — это тысяча. Но прибор зашкалило. Может, там тысяча сто. А может, десять тысяч. Вот это совсем погано… Никого, кстати, не тошнит?

Если бы Людоед не спросил, то, наверное, Николай и не почувствовал бы приступа тошноты. Но именно после этого вопроса его посетил рвотный спазм. Из-за чего это? Страх? Мнительная реакция после вопроса? Укачало таким экстремальным движением лунохода? Или… началось убийственное действие радиации?..

— Меня не тошнит! — крикнул Варяг.

— Меня тоже! — вторил ему Вячеслав.

Это несколько успокаивало.

— А меня… — Васнецов уставился на Илью.

— А тебя, блаженный, по-любому тошнить будет. Так что без паники…

Луноход подпрыгнул на очередном ухабе. Он неумолимо несся к железной дороге, где по-прежнему лежали два столкнувшихся состава.

Крест наконец развернул карту и стал ее изучать.

— Варяг! — крикнул он спустя несколько минут.

— Чего?!

— Мне кажется, это был Киров!

— Что? Где?

— Где воронка. Там, по-моему, раньше был Киров!