Когда завтра настанет вновь

В Фарге мы тоже приехали на закате.

Фарге от Эмайна отделяла узкая полоска Лебединого пролива, получившего своё название в честь детей Ллира[29]. В курортном городке с брусчатыми улочками и невысокими домишками преобладали современные постройки: из старых сохранилась лишь полуразрушенная крепость у самого моря. С высоты птичьего полёта город походил на полумесяц – его строили на огромном холме, круто спускавшемся к бухте, формой напоминавшей половинку кольца.

Нам с Питером не суждено было увидеть его с такой высоты, но я прекрасно помнила фотографии с дронов из путеводителей.

Дом номер тринадцать по Яблонной улице оказался двухэтажным коттеджем на окраине города, на отдельном участке, огороженном низким деревянным забором, с которого давно облупилась краска. Рядом с аккуратными свежевыкрашенными домами соседей это скромное жилище нагоняло уныние: казалось, дом стыдливо прячется за кронами яблонь, заполонивших весь участок. Замка на воротах не обнаружилось, как и на двери гаража; загнав мобиль в последний, мы вышли в заросший сад. Сорняки пробились даже между каменными плитками, которыми выложили дорожку от калитки до скрипучего деревянного крыльца.

Перебрав кучу ключей на связке, оставленной Эшем, я наконец подобрала тот, что отворял огромный висячий замок на двери.

– Знакомая картина, – прокомментировал Питер, когда мы оказались внутри.

– У тебя обошлось без клубов пыли на полу, – поморщилась я, глядя на серость, ровным слоем покрывавшую паркет. Осмотрела просторную прихожую, всю мебель в которой скрывали тканевые чехлы. Удивительно даже, что за все эти годы в дом никто не забрался; соседи, что ли, присматривали?.. – Придётся прибираться. В такой пылище я и ночи не просплю.

Обнаружив в кладовке швабру, веник и совок, следующий час мы на пару убирали все помещения на первом этаже. На второй даже подниматься не стали – зачем? Света, к слову, не было, как и воды: видимо, давно отключили за неуплату.

– Я в магазин, – сказал Питер, когда мы привели родовое гнездо Форбиденов в более-менее пристойный вид. – Что миледи изволит желать на ужин?

– На твоё усмотрение. – Я сняла чехол с кресла в гостиной и устроилась на гобеленовом сиденье, обняв руками колени. – Если честно, я вообще есть не хочу.

– Тебе кажется. – Питер провёл кончиком пальца по моей щеке. – Лайз, ты не…

В дверь постучали – и мы замерли, точно участники немой сцены в некоей дурацкой театральной постановке.

– Кто это? – прошептала я, когда наконец сумела разлепить пересохшие губы.

– Не знаю. – Не отнимая ладони от моей щеки, Питер напряжённо прислушивался к уличной тишине. Решившись на что-то, выпрямился: – Сиди здесь.

Я слушала сперва его шаги, удаляющиеся по направлению к входной двери, а затем – звон цепочки, стук и скрип рассохшегося дерева.

– Добрый вечер, юноша, – приветливо прокряхтел мужской голос. – Вы из Форбиденов, видать? Вернулись наконец?

– Да, вернулись, – мгновенно сориентировался Питер.

Прокравшись к окну, я прильнула к стеклу, разглядывая незваного гостя. Пришелец, застывший на крыльце, оказался сухоньким старичком с тросточкой, в льняной кепке и штанах с подтяжками: типичный курортный житель, наверняка любитель рыбалки и владелец собственной лодочки.

– Столько лет домик заброшенным стоял! Ну да я приглядывал за ним, как ваша матушка просила. Прибирался время от времени. Вы ж, поди, сынок её? Сабеллы Форбиден? – Звучание маминого имени словно вогнало в сердце тупую иглу. – Хотя нет, взрослый вы больно для сынка. И у Сабеллы только дочка была, когда она в Динэ уезжала. Маленькая, годика четыре. – В голосе старика скользнуло подозрение. – А вы…

– Я её племянник. Двоюродный, – спокойно ответил Питер. – Тётя Сабелла в Динэ, не смогла вырваться. И дочь её тоже. Вот попросили меня съездить и посмотреть, как там дом. Собираются его продавать.

Честно сказать, версия казалась мне так себе, но Питер умел быть убедительным.

– Вот как, – закивал успокоенный старик. – Я вашу тётю знал, когда она во-от такой была! Пешком под стол бегала! С родителями её мы большими друзьями были… Честно сказать, не знал, что у них есть ещё родственники…

– Передам тёте, что вы её помните. Ей будет приятно.

– Ещё б не помнить! Мы с женой ей помогали… с похоронами и прочим. Когда родители её погибли, да пребудут души их в покое. Такие молодые, а Сабелла – совсем девочка, восемнадцать только исполнилось… разбились оба в мобиле. Хоть не мучились, говорят. – Старик вздохнул. – Сабелла после этого сама не своя была, пока сида своего не встретила…

– Этого тётя мне не рассказывала.

Нет, Питер, подумала я, испытывая смутное желание зажать руками уши. Только не это. Сверни тему, пожалуйста.