Когда землю укроет снег

— Птичек отпусти, — совершенно спокойно произнес Ирбис. Но я видела, с каким трудом дается ему это спокойствие: глаза становились все темнее, скулы безобразно выделились на лице, и казалось, еще чуть-чуть — и начнется обращение. — Вели им вернуться на места. Они тебя чувствуют и начинают нервничать. Их лучше не вовлекать во все это.

Оторвав взгляд от него, посмотрела на питомцев. Те не сводили с меня холодных светлых глаз.

— По местам, — прочистив горло, сказала я и сделала еще один шаг к Снежному. — Ирбис, я…

— Это не то, что вы подумали, — вскричал, перебив меня, Коротов. — Мы просто разговаривали.

Снежный перевел взгляд с меня на него и нахмурился. Вот только я уловила яркий огонек в глубине его глаз. Словно… он был доволен. Глупость? Или…

— Руки подними, — произнес барс.

— Вы не имеете права. То, что луана вам неверна, не дает никакого права так себя вести…

— Я сказал, руки подними, — тихо произнес тот и шагнул к Коротову.

— Я буду жаловаться! Кто вы такой, чтобы обращаться со мной таким образом?

Снежный прошел мимо меня, даже не удостоив взглядом, и приблизился к испуганному Коротову. Теперь их разделяло меньше полуметра. Коротов весь сжался от страха, хотя пытался казаться сильным и невозмутимым. Но голос его дрожал, и сам он съежился под холодным взглядом Снежного, что стеной нависал над ним.

— Я государственный служащий… Это произвол! Я буду жаловаться в Совет! Я… я… Что вы делаете?..

Тем временем, ни слова не говоря, перевертыш засунул руку в карман этого государственного служащего и достал оттуда небольшой флакончик с сиреневой жидкостью.

Очень знакомой сиреневой жидкостью, что переливалась и искрилась внутри пузырька. Я даже глазам своим не поверила, когда ее увидела. Этого же просто не могло быть.

— Приворотное зелье… Стоит целое состояние, — задумчиво произнес Ирбис. — Но и владелица хейдов не каждый день встречается на пути, не так ли?

— Это… Это не мое, — залепетал тот. — Мне подбросили… Я требую провести расследование.

— А я требую поединка. Завтра на рассвете на главной площади. Надеюсь, государственный служащий не забыл, что такое честь, — после чего развернулся, — Миа, пойдем, — и, взяв меня за руку, потащил с балкона мимо безмолвной толпы, что застыла, провожая нас удивленными взглядами.

Дорогу до наших покоев мы преодолели молча. Этого расстояния хватило, чтобы включился мозг, и я начала обдумывать всю ситуацию. И чем больше я думала, тем злее становилась.

Итак, что мы имеем? Толпу перевертышей, одну-единственную ведьму и флакончик с приворотным зельем. Ирбис прав — это зелье стоит целое состояние. Оно очень сложное в приготовлении, но в то же время очень эффективное. Иногда оно гарантировало вечную любовь с первого же приема. Все зависело от уровня силы, которой обладал маг, что делал приворотное зелье.

Опасная вещь, но и у него бывали исключения. К магам и ведьмам зелье применить нельзя: мы чувствовали его запах, его вибрации и всегда могли определить наличие в своей еде и напитках. То же самое перевертыши. Уверена, что они со своим острым нюхом уж точно его почуяли. Теперь понятно, почему Коротов не подлил его мне в зале, а вытащил на балкон. Я ведь сейчас не ведьма, а обычный человек. И все из-за блокирующего амулета.

Думаем дальше. Знали об этой моей крохотной проблеме лишь участники нашего небольшого похода. А они просто так, случайно, сказать об этом никому не могли. Значит, кто-то сделал это специально. Но зачем? Чтобы меня попытались околдовать? И вот попытались… И что мы имеем в итоге? Ирбис вызвал на поединок Коротова, государственного служащего, что находится под охраной Совета. Может, даже пользуется каким-то иммунитетом, кто его знает, какие у них правила… Но ровно до тех пор, пока не нарушает неписаные законы.

Я вспомнила, как ловко Ирбис нашел флакончик с зельем. Ведь, если подумать, совершенно ничего не указывало на то, что Коротов собирается меня околдовать. И обнаружить его он мог, только зная, что искать.

Снежный меня использовал. Как игрушку… как наживку. Готов был пожертвовать мною ради своих целей. Купил одежду, притащил Мэри, чтобы она сделала мне прическу, весь вечер не отходил от этой девчонки, позволяя Коротову за мной ухаживать… И все это лишь часть продуманного плана.

Было ли мне обидно? Наверное, да. Но вся обида и горечь утонули в волне злости и разочарования.

— Миа, — в покоях, отпустив мою руку, произнес Ирбис и повернулся ко мне.

Я сделала два шага назад, обогнула его и подошла к окну, всматриваясь в звездное небо.

— Собирай свои вещи и уходи, — скрестив руки на груди, ответила ему.

— Миа…

— Мне все равно, что подумают остальные. Я больше не желаю играть по твоим правилам. Я не хочу быть игрушкой в твоих руках. Ты использовал меня, Ирбис, ты просто меня использовал, — я старалась говорить как можно спокойнее, равнодушнее. Но лишь боги знают, каких сил мне это стоило.

— Прости.