Когда жара невыносима

Прильнув губами к его груди, Элли вздохнула. Ей так его хотелось, но мысли прыгали, сменяя одна другую с головокружительной быстротой. Что он значит для нее? Что она значит для него? Раньше все происходило само собой. Все ее любовники – ну, хорошо, оба ее любовника – были именно любовниками, отношения развивались, как положено. С Джеком же все иначе. Их связывала только едва зародившаяся дружба и неумолимая, испепеляющая страсть.

Столько времени прошло. Вдруг она окажется недостаточно сексуальной, недостаточно страстной, недостаточно опытной по сравнению с его былыми пассиями, куда более искушенными в любви? Сможет ли она стать для него особенной?

Пальцы Джека заметно дрожали, когда ему удалось, наконец, расстегнуть бюстгальтер. Его пальцы гладили загорелую кожу. Элли снова вздохнула. Ей так его хотелось, в то же время она была совсем к этому не готова. И тем не менее пути назад не было.

Джек смотрел на ее нежную обнаженную грудь и думал о том, что в жизни не видел зрелища прекраснее. Потрясающий оттенок кожи, словно лепестки чайной розы в бледных лучах заходящего солнца. Хрупкие плечи, тонкие руки, пальцы, жар которых он ощущал даже сквозь плотную ткань брюк, однако мыслями она была далеко. В ее взгляде Джек прочитал мольбу об отступлении.

Он знал, пары поцелуев достаточно, чтобы снова разжечь в ней пламя страсти, но это нечестно. Не столько по отношению к ней, сколько к нему самому. Ему хотелось овладеть ее телом, мыслями, душой и сердцем. Секс для него не был чем-то особенным. Элли особенная, и он не мог, не хотел относиться к ней так же, как к другим женщинам.

Элли подняла на него глаза цвета ночного неба и провела языком по нижней губе. Лучше бы она этого не делала. Фантазии, одна жарче другой, снова охватили Джека.

Черт возьми.

У него тысяча веских причин отказаться от нее, пока не поздно. Элли явно не заинтересована в коротком бурном романе. Секс по дружбе здесь тоже не подойдет. Он неизбежно повлечет за собой отношения, на которые Джек был настроен меньше всего.

А вдруг он привыкнет к Элли и своей новой жизни? Как тогда быть с обещаниями, данными себе в юности? Он твердо решил провести остаток дней в разъездах, семейная жизнь явно не входила в его планы.

– Джек?

Он поднял брови:

– Да?

– Ты довольно тяжелый.

– Извини, – прохрипел он, поднявшись.

– Нет-нет, все в порядке. Просто мне нужно разогнать кровь. – Голос Элли дрожал.

Господи, как же она прекрасна в лунном свете. Нежные губы, блестящие волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Позабыв об угрызениях совести, он снова начал ее целовать, но посмотрел ей в глаза и застыл. Круглые от ужаса, они молили о пощаде. Что ж, теперь они в расчете. Когда-то он сам отказал ей в близости.

– Прости меня, – губы девушки дрожали, в голосе слышались слезы, – я правда не могу.

По крайней мере, она честна с ним. От некоторых женщин нельзя ожидать и этого.

– Ничего страшного.

Элли скрестила руки на груди. Джек посмотрел в окно. Темная, беспросветная ночь окутала все вокруг. Когда он снова взглянул на Элли, она уже плотно закуталась в шелковое одеяло, но и в таком виде была ничуть не менее соблазнительна, чем в вечернем платье. На прощание, поцеловав ее в щеку, Джек поспешил покинуть спальню, пока еще мог держать себя в руках.

– Уже поздно, – сказал он. – Может быть, нам удастся заснуть.

Когда он печально вышел из комнаты, Элли даже не попыталась его вернуть, и это обиднее всего.

На следующее утро Элли, полуодетая и полусонная, спустилась по лестнице. Громкий звук телевизора разбудил ее уже окончательно, вместе с ней пробудились и воспоминания минувшей ночи. Господи, как стыдно! У нее ума как у ракушки, не человек, а сплошной комок нервов и комплексов. Даже самобичевание не помогло прекратить поток мрачных мыслей. Что подумает Джек? Как он пережил эту ночь? Как она позволила ему увидеть себя обнаженной, как довела его, а главное, себя до полной потери рассудка?

Застыв в проеме дверей, она уставилась в пол.

– Доброе утро, – сказал Джек, уютно устроившийся в фиолетовом кресле в дальнем углу комнаты.

Элли подняла глаза:

– Доброе. Давно проснулся?

– Не так уж и давно.

– Я сварю кофе.

Джек протянул ей кружку дымящегося напитка.

– Я услышал шум наверху, понял, что ты проснулась, и решил приготовить кофе и тебе.

– Спасибо. – Элли ощущала сильную потребность поговорить о вчерашнем. Немыслимо. О подобном и думать стыдно, не то что говорить!

Минуту спустя она поняла: Джек слишком отстранен и поглощен собственными мыслями.

– Ужас, что в мире происходит! – сказал он. – Ты в курсе?

– Нет.

Джек указал на телевизор:

– Твой отец в Кении, ведет репортаж о массовых беспорядках.

Ну ладно, в данном случае мировая политика – не худшая тема для разговора.

– У них скоро выборы, – добавил он.

Откровенно говоря, Элли сейчас это совсем не интересовало. Она уставилась бессмысленным взглядом в экран, на котором появилось лицо отца. Митчелл опрашивал одного из восставших.

– Он выглядит усталым, – вздохнула Элли, забравшись с ногами в кресло.

– Он сегодня отправил мне сообщение. Впереди серьезные проблемы.