Когда звезды чернеют

— Трой, — произносит Эмили, пытаясь придержать его.

— Что? — его лицо багровеет. Внезапно в нем не остается ничего симпатичного или сдержанного. Он — загнанное в угол и отбивающееся животное.

— Я уверяю вас, что мы действуем, — вмешивается Уилл. — Все люди моего департамента работают по этому делу с первого дня. Мы надеемся в ближайшее время получить свежую группу от Лесной службы. Для нас важнее всего найти вашу дочь.

— Все мы хотим одного, — добавляю я, стараясь пересилить свои чувства. Мне и так слишком близко это дело, а тут еще реакция Троя. Я не уверена, что доверяю ему, да и себе, если на то пошло. — Сейчас нам нужно сосредоточиться на Кэмерон. Кто она, что ее заботит, как выглядят ее дни, кого она видит после школы… У нее есть бойфренд?

— Нет, — быстро отвечает Эмили. — Ни одного.

Это меня удивляет.

— У такой красивой девушки? Она не интересуется мальчиками? Или мужчинами?

— Мужчинами? — Эмили выглядит расстроенной. — По крайней мере, я об этом не знаю. Она этим со мной не делилась. — Она бросает взгляд на Троя. — С нами.

— А что учитель, которого вы упоминали? — нажимает Уилл. — Вы с ним знакомы? Когда-нибудь видели их вместе?

— Учебный год только начался, но я видела его на вечере открытых дверей. Не думаю, что он вел себя как-то неуместно, но он определенно интересовался Кэмерон. Он сказал ей, что она одаренный писатель и поощрял ее занятия поэзией.

— Мы это отработаем, — говорю я. — А что насчет Грея Бенсона? Какая-то романтическая привязанность, о которой мы должны знать?

— Они просто хорошие друзья. Он — человек, на которого Кэмерон всегда может положиться.

— Положиться? В чем?

— В обычных делах, наверное. — Эмили не смотрит на мужа, крепится, делает вдох. — У нас есть некоторые проблемы.

В семье.

— Это наше дело, — вспыхивает Трой.

— Мистер Кёртис, — останавливаю его я, удерживая нейтральный тон. — Если Кэмерон находилась дома в состоянии стресса, нам нужно об этом знать. Нельзя умалчивать о вещах, которые могут помочь в расследовании.

— Трой, пожалуйста… Мы должны быть честными. Все это влияло на Кэмерон. Ты сам знаешь.

По напряженному голосу Эмили я понимаю, насколько ей тяжело раскрыться и показать другим свою слабость. Но это справедливо для большинства людей в подобной ситуации. Я редко сталкивалась с семьями, которые могли вынести пристальное внимание полицейского расследования и не сорваться.

— В последнее время мы много спорили.

— Все спорят, — машинально встревает Трой. — Брак — не прогулка по парку.

— Кэмерон всегда была чувствительной, — продолжает Эмили. — Я думаю, она тревожилась, что мы разойдемся.

— Понятно. Вы пытались ее разубедить?

— Я пыталась. Возможно, недостаточно.

Мы с Уиллом переглядываемся. Мы только начинаем понимать динамику этой семьи, но уже ясно, что Кэмерон находилась в эмоциональном напряжении. В таком состоянии она могла опереться на кого-нибудь нового или знакомого, на человека, который, по ее мнению, был в силах помочь. Эта потребность усиливала ее уязвимость. Обрисовывала ее как цель. Заставляла сиять в темноте.

— Эмили, — говорю я, — шериф Флад упоминал, что когда-то против вашего брата выдвигалось обвинение. Был ли у него в последнее время доступ к Кэмерон?

Она бледнеет.

— Что значит «был доступ»?

— Он по-прежнему часть вашей жизни? Вы регулярно видитесь?

— Не так часто, как раньше. Он с женой, Лидией, живет теперь в Напе. Они купили виноградник и делают собственное вино.

— Так он ушел с работы?

— Он хорошо ведет свое дело. — Она говорит скованно, настороженно. Но я слышу что-то еще. Вина выжившего? Какая-то форма невидимого союза?

— А почему прекратились визиты? — спрашивает Уилл.

— Наверное, просто жизнь. Мы здесь заняты.

«Занята сильнее, чем когда ты работала?» — думаю я. Потом спрашиваю:

— У них с Лидией есть дети?

— Мой племянник Эштон учится в закрытой школе на востоке. В Эндовере.

Она делает паузу, лицо мрачнеет.

— А к чему все эти вопросы? Вы же не думаете, что Дрю может причинить вред Кэмерон?

— Я бы хотела посмотреть комнату Кэмерон. — Я закрываю блокнот. — Эмили, вы меня не проводите?

Глава 18

Уилл остается с Троем в гостиной, а Эмили ведет меня по длинному сверкающему коридору с квадратными окнами через равные промежутки. На каждом широком подоконнике стоит безупречное деревце-бонсай в терракотовом горшке, произведение искусства, похожее на бледно-зеленую скульптуру. Они выглядят ненастоящими.

— У вас есть садовник? Домохозяйка?

— Раз в неделю приезжают уборщики. Все остальное делаю я.

— Впечатляет.

— Правда? Большинство женщин обходится без помощи.

«Большинство женщин — не Эмили Хейг», — думаю я.

В конце коридора закрытая дверь. Эмили мешкает, и я вхожу первой, чувствуя ее напряжение. Здесь уже побывали десятки людей. Они переворачивали все вверх дном, снимали отпечатки пальцев. Рылись в одежде, книгах и фотоальбомах, открывали каждый ящик. Это вторжение необходимо, но за ним тяжело наблюдать, особенно если Эмили в чем-то винит себя. Возможно, не один год, если мои инстинкты не врут.