Когда звонит колокол (ЛП)

Нижняя часть левого угла дома перед ней полыхала в огне. Ее рука задрожала, но она покрепче перехватила палочку и побежала — чем ближе была цель, тем легче становились ее ноги. Она почувствовала покалывание на коже, сигнализирующее об активации антиаппарационного барьера — доносящиеся из дома крики стали громче. В ее крови пульсировала паника, от которой кружилась голова, но Гермиона ни на миг не замедлилась, хотя заранее этого опасалась. Она беспокоилась, что, почувствовав весь этот страх, начнет эмоционально и физически разваливаться на части, что в этот момент она забудет, что значит побеждать. Но она ошиблась. Сейчас происходило именно то, к чему она готовилась все это время, проверяя квартиру, вздрагивая от теней за окном и шарахаясь от темноты. Гермиона подсознательно понимала, что война не положила конец движению чистокровных, что они вернутся с новыми силами, но теперь у нее был реальный и, возможно, единственный шанс поставить точку в этой борьбе.

Гермиона увидела женщину, которая поднялась на ноги после того, как выпрыгнула из окна, и отразила посланную в нее желтую вспышку. Заклинание отрикошетило в стену дома, вызывая облако каменной пыли. Гермионе пришлось трижды бросить ответное заклятие, прежде чем палочка вылетела из руки противницы, а золотая веревка обвилась вокруг ее коричневой мантии — женщина как подкошенная упала на землю. Колени Гермионы слегка задрожали, когда она обогнула ее, пробегая сквозь остатки двери, выбитой ударной волной. Под подошвой кроссовок хрустело стекло и дерево.

Оказавшись внутри, она увидела оперативника с нацеленной на нее палочкой. Его глаза расширились, прежде чем тот отвел руку.

— Там аристократы.

— Сторожи вход! — крикнула она в ответ, взлетая по лестнице.

Задумавшись на мгновение, в какую сторону ей свернуть, Гермиона запнулась о ступеньку. Она так и не успела принять решение, потому что слева раздались громкие шаги. Из коридора выбежал Эйвери, которого она узнала по воспоминаниям Малфоя. Гермиона сухо сглотнула, подавляя желание нервно закашляться. Она успела пригнуться до того, как проклятие полностью сорвалось с его губ, и ее кожа озарилась зеленым светом вспышки, просвистевшей над головой. Ее сердце на мгновение замерло, как если бы заклятье достигло цели, а затем заколотилось с удвоенной силой, разрывая грудную клетку.

Лестница.

Сколько раз она представляла себе этот момент, когда поднималась по лестнице Министерства в свой кабинет? Сколько раз она была уверена, что это произойдет?

Оперативник выкрикнул Обезоруживающее заклинание, когда Эйвери бросил в него проклятие. Одновременно с этим оправившаяся от первого шока Гермиона швырнула движением палочки аристократа в стену — раздался тошнотворный звук удара тела о каменную кладку.

— Экспеллиармус! Петрифи…

Гермиона вскрикнула, когда темно-синяя вспышка огнем пронзила ее руку, ломая кость, разбрызгивая ярко-красную кровь и опаляя болью до самого затылка. Она сжала губы, стукнув себя кулаком в грудь, и беззвучно закричала. Это была ее ведущая рука, ведущая рука, ведущая рука, и ее как будто пожирало пламенем.

Гермиона вытащила левой рукой палочку из раненой конечности. Перед ее лицом снова вспыхнул сноп темно-синих вспышек, заставляя резко отклониться назад. Она едва не потеряла равновесие на ступеньке, когда прицелилась в сторону площадки. Эйвери стоял у стены, его тело было обездвижено и связано, рядом с ним стоял аврор. Однако из коридора появился еще один человек в костюме, и Гермиона снова инстинктивно пригнулась, когда выпущенное им заклинание выбило несколько балясин из ограждения лестницы. Пятясь вниз, она направила палочку сквозь образовавшуюся дыру, целясь в грудь мужчины. Тот отразил заклинание аврора и ее Ступефай и бросил новое проклятие, вспыхнувшее ярко-розовым. Оно пролетело достаточно близко, чтобы слегка опалить ее ухо, но это было ничто по сравнению с обжигающей пульсацией в покалеченной руке.

Гермиона выставила щит, сбегая по ступенькам, и следующим удачным Обездвиживающим ей наконец удалось нейтрализовать противника. Мужчина упал лицом вперед, и она связала его, стискивая зубы, уверенная, что справилась бы с ним раньше, если бы не травмированная конечность. Ее сердце билось так сильно, что отдавало даже в глаза. В доме наступила тишина, от которой по коже спины поползли тревожные мурашки. Она пыталась задержать дыхание и прислушаться к отдаленным звукам, но боль мешала ей сконцентрироваться. Гермиона попыталась часто дышать, чтобы не поддаться слабости и не заплакать.

Она направила палочку на появившуюся на полу тень, но из дверного проема появились только два аврора.

— Чисто, — сказал один из них, его взгляд упал на ее руку, на которую она сама не осмеливалась взглянуть.