Когда звонит убийца. Легендарный профайлер ФБР вычисляет маньяка в маленьком городке

Примерно за полтора года до описываемых событий, в конце ноября – начале декабря 1983 года, я взял их с собой в Сиэтл, чтобы провести консультации с оперативной группой по делу о серийных убийствах в Грин-Ривер, которое уже тогда претендовало на то, чтобы стать одним из крупнейших в американской истории. Прошлым летом, в середине июля, мальчики-подростки заметили тело шестнадцатилетней Венди Ли Коффилд, плавающее в реке Грин-Ривер, что в округе Кинг, штат Вашингтон. Когда в течение месяца обнаружились еще четыре тела – все молодые женщины, все либо в Грин-Ривер, либо поблизости от реки, – стало ясно, что кто-то охотится на молодых женщин-бродяжек, проституток и автостопщиц на маршруте Сиэтл – Такома. К тому времени, когда мы втроем – Рон, Блейн и я – отправились туда в ноябре 1983 года, неизвестному, которого уже называли Убийцей с Грин-Ривер, приписывали уже одиннадцать жертв. Была сформирована оперативная группа, и поиски стали крупнейшим расследованием серийных убийств в стране. Масштаб убийств поражал, особенно на фоне печальной реальности, показывающей, сколько неприкаянных молодых девушек – некоторым не более четырнадцати-пятнадцати лет – пропало в одном только этом районе. Все это сказывалось и на нас, тех, кто участвовал в расследовании.

То время было особенно напряженным и для меня лично. Даже после расширения штата и набора новых сотрудников я был перегружен работой и имел проблемы со сном. Тремя неделями ранее, выступая с лекцией о профайлинге личности преступника перед 350 полицейскими Нью-Йорка, а также округа Нассау и Саффолк, Лонг-Айленд, я из-за стресса испытал мгновенное, но непреодолимое чувство страха, хотя много раз выступал с этой речью раньше. Я быстро пришел в себя, но не мог избавиться от нехорошего предчувствия, поэтому, вернувшись в Куантико, пошел в отдел кадров и оформил дополнительную страховку жизни и защиты доходов на случай, если стану инвалидом.

На следующее утро после нашего прибытия в Сиэтл я выступил с докладом перед оперативной группой Грин-Ривер и предложил несколько стратегий поимки, которые могли бы заставить убийцу выступить в качестве «свидетеля», а также дал советы относительно способов допроса, если он произойдет. Рон, Блейн и я провели остаток дня, осматривая вместе с полицией места захоронения тел, чтобы собрать больше поведенческих подсказок. Ноябрь в Сиэтле – не самый приятный месяц для прогулок на свежем воздухе, и местные жители все еще говорили о «Шторме в День индейки»[3] на прошлой неделе. К тому времени, когда мы вернулись в «Хилтон» тем вечером, у меня болела голова, я был совершенно измотан и чувствовал, что заболеваю.

Пытаясь расслабиться за выпивкой в баре отеля, я сказал Блейну и Рону, что проведу следующий день в постели, а они вдвоем съездят в здание суда округа Кинг, просмотрят материалы и примут с полицейским начальством решение по стратегиям, которые мы обсуждали тем утром.

На следующий день был четверг, и мои коллеги-агенты оставили меня в покое, как я и просил. Я повесил табличку «Не беспокоить» на дверную ручку снаружи. Но когда я не пришел на завтрак в пятницу, они забеспокоились и позвонили по телефону в мой номер. Ни на звонок, ни на стук в дверь я не среагировал.

Встревоженные, они вернулись к стойке регистрации и потребовали у менеджера ключ. Вернувшись наверх и отперев замок, Блейн и Рон обнаружили, что дверь закрыта на цепочку, а прислушавшись, услышали доносившиеся изнутри слабые стоны. Дверь пришлось взломать; я лежал на полу в коматозном состоянии, по-видимому, при смерти от вирусного энцефалита, о котором стало известно позже. Я пролежал в Шведской больнице в Сиэтле почти месяц и едва не умер несколько раз за первую неделю. Я вернулся в ФБР только в мае следующего года. Выпав из работы на такой долгий период, я погрузился в уныние и подвергал сомнению все, что касалось моей жизни и приверженности такого рода работе. Рон был одним из немногих друзей, которых я видел в то время, – могу надеяться, что он понимал, через что мне пришлось пройти. Я благодарен, Рону, Блейну и другим членам моей команды, которые делились своими идеями и помогали справиться с напряжением в тот период.

Под руководством Рона мы вместе рассмотрели хронологию с момента исчезновения Шари и вплоть до настоящего момента. При обсуждении мы основывались на графике, составленном офисом шерифа и Дивизионом полиции Южной Каролины. Максимально возможное понимание личности жертвы, знание ее действий и местонахождения до совершения преступления, а также деталей всех ее возможных встреч с НС важны для разработки психологического портрета хищника. Мы хотели пережить события так же, как и их участники, анализируя каждый шаг с точки зрения того, что участники знали и не знали на тот момент.