Кого не взяли на небо (СИ)

— Но, в общем и целом, стреляет она действительно неплохо. Но, как оказалось, и с мечамихороша. Соткен рассказала мне, как всё было. Не лишись мелкая меча, всё бы кончилось через несколько минут.

— Он, — Йоля кивнула в сторону Хмурого Асти, что подставил бледное лицо навстречу освежающему балтийскому ветру, — Он и делал ставку на то, что она лишится меча. Они, эти, как их там, всё время забываю...

— Викинги.

— Ага, викинги. Они всё же хорошие воины, умелые рубаки и проницательные тактики.

— Коварные предатели, — согласился Монакура.

Они помолчали немного.

— Расстроена, что их у тебя теперь так мало?

— Да, Монакура Пуу, расстроена, мне нужны хорошие воины. Такие, как ты.

Она подошла и, прильнув к его мускулистому торсу, нежно провела ладонью по его заросшей щеке.

— Но, таких, как ты, больше нет.

Йоля развернулась и пошла прочь.

— Поэтому именно ты — мой сержант. Продолжай исправно выполнять свои обязанности. Для начала накорми своего командира и всех своих бойцов.

— Йоля...

— Ммм?

— Кто это был там на лестнице? Ну эта мёртвая Красная Шапочка с китобойным гарпуном?

— Понравилось, как он сражается?

— Понравилось.

— Ты всё равно у меня самый лучший, Монакура Пуу.

Он так и не получил ответа, и вскоре остался один на палубе, провожая взглядом роскошные ноги и шикарную задницу, обтянутую узким рваным подолом чёрного мини.

* * *

— Вам понравится.

Аарон вытащил из бездонных карманов своих штанов жёлтую коробочку с изображённым на ней верблюдом, и, выудив оттуда мятую, пожелтевшую от времени сигарету без фильтра, поднёс ту к носу, из ноздрей которого торчали жёсткие седые волосы. Капитан несколько раз глубоко вдохнул табачный аромат, и спрятал сигарету обратно в пачку, а ту — снова в карман своих рыболовных штанов.

— Вам будет близка и понятна такая жизнь.

Он уставился на окруживших его плотным колечком слушателей. Они разместились на носу судна, сидели на сложенных кружком боевых щитах. Трое мужчин к пятидесяти и один юноша, лет семнадцати, не больше. Лица всех четверых выражали интерес и тревогу одновременно.

— Длительные морские путешествия, открытие новых земель, прибрежный грабёж и лёгкая добыча, еда и вино, а в конце — финальный бой с главными гадами и желанная Вальхалла.

— А она чья?

Палец вопрошающего воина, указывающий на Соткен, стоящую рядом с Бездной и любующейся багровой полосой заката, был на удивление чист. Да и сам мужчина отличался от остальных заблудших некоторой ухоженностью. Борода заплетена в косу, волосы острижены по плечи и связаны на затылке в тугой хвост. В ушах поблёскивали покоцанные медные кольца, начищенные песком.

— Как тебя зовут?

Аарон протянул руку и, накрыв своей тощей дланью указующий перст, пригнул его вниз.

— Рекин, сын Хромуля.

Воинс кольцами в ушах неприязненно посмотрел на руку капитана, дотронувшуюся до него. Однако старик сжал его палец в свой жёлтый кулак и викинг сморщилось от боли.

— Своя собственная. Дева Щита, только с катаной. Понял? Свободных женщин на моём судне нет, Рекин, сын Хромуля. Но вы можете добыть их, если принесёте клятву верности и вступите в наш отряд.

— Вас слишком мало, старик. Здесь, в Утгарде, есть колдуньи, способные вернуть нас домой, или хотя бы другие ярлы, к которым мы может наняться, чтобы заплатить тем колдуньям?

Аарон вздохнул. Махнул рукой себе за спину.

— Она может вернуть вас в Мидгард. Но вы должны помочь ей расправиться с её врагами.

Викинги уставились на Йолю, замершую на второй палубе. Она всматривалась в темнеющие воды Балтики, отражающие багровый закат. Низко, над самой водой носился Грим: высматривал себе на ужин небольшого кашалота.

— Кто её враги? — подал голос другой воин.

В отличии от Рекина, он выглядел заправским клошаром: нечёсанные волосы, всклокоченная борода, руки в пятнах жира, оставшихся после сытного ужина и расстёгнутая до пупа рубаха. Паромщик уставился на викинга.

— Как твоё имя, воин?

— Асмус, сын Вагна.

Аарон медленно кивнул, выражая всем своим видом уважение.

— Её враги — могущественные создания, и если среди вас есть хоть один скальд, то саги о ваших подвигах превзойдут все ныне существующие.

Третий воин, безбородый юноша, тряхнул светлыми, распущенными волосами, и глянув на паромщика сверкающими глазами, сказал:

— Мы все — скальды. Все четверо. Скальды и воины. Чертовски хорошие воины.

Капитан одарил юношу ответным ярко-синим взором.

— Хельги, сын Хрольфа, — ответствовал тот, кривя рот в неприятном волчьем оскале.

Старик перевёл взгляд на последнего, четвёртого из драконов моря, средних лет мужчину, одетого в кожаную безрукавку и сильно смахивающего на гнома-кузнеца. Его лысая голова, лицо, заросшее спутанной густой бородой и обнажённые руки, жилистые и крепкие, как корни дуба, синели обилием татуировок, расплывшихся в единое неразборчивое пятно.

— Грол, сын Освальда, — глухо прогудел тот в ответ, словно бы со дна глиняного горшка.

— Тогда, Рекин, сын Хромуля...

Узловатая старческая длань перемещалась, отмечая плечи именуемых, будто меч тамплиера, посвящающий новых присягнувших братьев.

— Асмус, сын Вагна,

— Грол, сын Освальда,