Кого не взяли на небо (СИ)

Евронимус лежал, наполовину погружённый в холодную воду источника.

— Вытащи меня отсюда, — потребовал череп, — Я весь продрог. Кстати тут, в пещере, плачет какая -то баба. Слышишь?

— Ничего не слышу, — помотала головой Аглая, будто бы вовсе не различала тоскливые стенания мёртвой жены Риндауга, — Кстати, Эйстейн, я хочу тебя спросить: как ты относишься к зрелым женщинам? К женщинам намного старше тебя?

— Никак не отношусь, — вздохнул Евронимус, — Я вообще ничего не знаю о женщинах, я умер девственником. Мне бы сначала познакомиться со своей сверстницей. Ну или помоложе. Навроде тебя. А почему ты спрашиваешь?

— У меня для тебя есть хорошие новости, Эйстейн, — ответила Бездна, — Здесь неподалёку расположена могила Турайдской Розы, могучей ведьмы и писаной красавицы. Несколько веков назад этой девушке отрубили голову. Как ты относишься к новой спутнице в нашем отряде?

— Вот это дело! — обрадовался Евронимус, — Это будет круто! Ты, сучка, просто прелесть!

— Но сначала, — Аглая Бездна ухватила череп за заднюю часть и поднесла оскаленную кость к стене, испещрённой отпечатками, — Считаешь ли ты, Эйстейн Аарсет, по прозвищу Евронимус, считаешь ли ты себя истинным мeталхедом?

— Я и есть тру блэк-мeтал, — заявил череп и крепко зажмурился.

— Тогда тебе ничего не грозит, — пообещала Аглая и с силой впечатала кость в стену.

Последняя продавилась, будто мягкий пластилин, оставляя глубокий оттиск.

— Ах, мой хороший, Варг ошибался: никакой ты не позёр, но истинный мeтал, — восторженно воскликнула девушка и запечатлела на оскаленных челюстях родоначальника норвежского блэка страстный поцелуй, — Теперь пойдём, ты достоин награды: я познакомлю тебя с Майей, Турайдской Розой.

* * *

Они спали, свернувшись в единый клубок возле огромного костра на оплавленном песке, всё ещё хранившем жар минувшей битвы. Монакура Пуу открыл глаза и долго лежал, уставившись немигающим взором вверх: на свинцовую завесу набухших снегом туч. Пугающий, фиолетовый с серебряными прожилками оттенок небосвода исчез; пропала и старая ущербная луна и истекающее кровью солнце. Вернулся тяжёлый балтийский свинец. Пробуждение сопровождалось мучительными желудочными спазмами; сержант не мог вспомнить, когда последний раз пил, ел и облегчался. Он осторожно высвободился из нежных объятий женских и детских рук и поднялся на ноги. Маленькая Сигни что-то прошептала во сне и прижалась к женщине с львиным хвостом.

На развалинах маяка кипела работа. Трое мужчин: два живых русских и один дохлый немец держали совет, присев на корты и вглядываясь во что-то невозможное, разложенное на земле. Кортни разбирала завалы. «Гравитас» пронзительно пищал: огромные обломки поднимались в воздух и отправлялись в пучины морские. Монакура Пуу подошёл ближе и застыл, поражённый. Его бойцы ожесточённо спорили и переругивались, раскладывая кровавый пазл.

— Это задница, и она должна находиться здесь! — ДайПатрон выхватил у Трабла окровавленный кусок мяса и попытался приладить его к растерзанной женщине, собранной из множества ошмётков.

— Неа, это её! — согласился Трабл, отобрал шмат и пристроил его к другой тётке — точной копии первой.

— Они ж, блять, одинаковые, как две капли воды! — посетовал ДайПатрон с сомнением взирая на жуткий конструктор.

Йорген деловито осмотрел предмет, подходящий обеим дамам и с уверенностью заявил:

— Это задница Флёр: вот полюбуйтесь: на внутренней части бёдер видна милая родинка.

В руках у вампира появилась обезглавленная заячья тушка. Тевтон выжал ту на манер мокрого полотенца.

— Frisches Blut, — похвастался он русским, — Утром наловил — в бору. Вам тоже принёс — пожарим?

Капли крови пали на перекошенное женское лицо. Губы Арманды, а возможно Флёр слегка дрогнули, рот приоткрылся и правое веко широко распахнулось.

— Просто поразительно, — кивнул Монакура Пуу, — А что тебе, кровосос нацистский, мешает перерезать всех нас и вдоволь насытиться?

— Мама запрещает, — кивнул Йорген в сторону спящей Сехмет, — К тому же вы очень интересные, смертные. Клёвые, во. Я прекрасно себя чувствую в вашем обществе. Нам стоит держаться вместе, думаю мы сможем подружиться.

— Волчий Сквад собирается по крупицам, — неупокоенный Джет помахал рукой моргающим разодранным близняшкам и протянул Монакуре драный штандарт.

— Куда отправимся, предводитель?

Монакура сжал древко и с сомнением вгляделся в жёлто-зелёные глаза Большого Серого Волка.

— Я должен найти мелкую. Но сначала мне нужно побыть одному.

* * *

Он миновал песчаную косу, прикрывшую молодыми сугробами своё истерзанное тело и оказался в густом бору. Гордые кроны стройных сосен шумели над его головой.

Вот она: сокрытая зарослями лужайка. Место силы. Последний приют его возлюбленной.

Он осторожно раздвинул мохнатые еловые лапы. Нога в пушистых домашних тапочках продавила снежный покров, что на холодном балтийском ветру уже превратился в крепкий наст.

Монакура Пуу взглянул на могилу и еле устоял на ногах. Прикрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь удержать ускользающее во мрак сознание. Снова поднял веки.