Когорта

– Я веду дневник, но тут это никому не нужно. Мне это даже в лицо говорят, работнички! Видел здешних?

Келюс пожал плечами. Кроме малолетней девицы, чьей-то взлохмаченной головы да еще Бизона, он никого не заметил.

– Набрали мелюзгу! – скривился бородач. – Дети начальничков, пионеры-герои. Кубометр, понимаешь, контакты крепит, а копать некому. Если бы не Серега Семин, то вообще пропали бы…

– Я был в Судаке, – заметил Келюс.

– А-а! – махнул рукой самарский доцент. – Там вообще гадюшник. Все, с Южно-Крымским Филиалом больше дела не имею! Поеду-ка на следующий год в степь!

– В Судаке я встретил какого-то типа. С брюшком такой, а детских штанишках. Очень, бином, вежливый.

– А-а, – понял Валерий. – Дурилка!

– Кто? – удивился Лунин.

– Дурилка. Начальник судакской базы. Фамилия у него тоже хороша – то ли Морилка, то ли Курилка… Хам, конечно, редкий, мы с ним сразу сцепились. И другие немногим лучше. Знал бы, что в этом году начнется, ноги моей здесь бы не было! Если б не Серега… Семин! – внезапно крикнул он в сторону одной из палаток.

Палатка молчала.

– Спит, – заключил археолог. – Ладно, потом познакомлю. Отличный мужик, чуть ли не лучший работник у Кубометра, а тот его все в лаборантах держит. Серега здесь все знает, он и первую разведку проводил в прошлом году. У него это, между прочим, наследственное, дед известным краеведом был, ему сейчас в Перевальном чуть ли не памятник ставят…

Келюс слушал этот веселый треп и завидовал Валерию. Уютный мирок, полный мелких неприятностей, но такой дорогой для каждого, кто хоть когда-нибудь хотя бы кончиком пальца прикасался к археологии…

– И чего вы копаете? – поинтересовался он, желая оттянуть неизбежный разговор.

– Башню на горе видел? – Валерий кивнул в сторону утонувшей в сумерках вершины. – Торчит, понимаешь, как ананас.

Ее и копаем. Вернее не башню, а рядом, там мы вышли на фундамент стены… Ну, завтра увидишь. А замок любопытный. Ольга о нем даже стихи написала.

– Помилуйте, Валерий! – растерялась девушка. – Я же вас просила!

– Ложная скромность… – Бородач вздохнул. – Ладно, стихи потом, сначала о замке. Ничего в нем особенного нет и быть не может. Генуэзский замок в прескверном состоянии. Основали его братья-разбойники Чезаре и Гонзальво ди Гуаско. В Генуе они, кажется, тоже изрядно нагрешили, местные власти их турнули, вот братаны сюда и приплыли.

Археолог покачал нечесаной головой, осуждая братьев-разбойников.

– Здесь, на Пастушьей горе, они и обосновались. Грабили всех подряд, резали, жгли, а для пущего устрашения понастроили вокруг горы виселиц. У них была банда арбалетчиков, то ли греков, то ли вообще готов. Та башня, что уцелела – донжон, там они, так сказать, имели место пребывания…

…Келюс вдруг ясно увидел мрачный зал с узкими окнами, затянутыми толстыми стеклами в свинцовых переплетах. В огромном камине пылали смолистые поленья, неровный свет от очага смешивался с отблесками горящих факелов…

– А потом приплыли турки, и все пошло прахом… – не без удовольствия заключил Валерий. – Ди Гуаско вместе со своим войском и золотом пропали невесть куда, а, поскольку эта парочка ко всему еще баловалась чернокнижием, аборигены рассудили, что туг не обошлось без нечистого. Впрочем, Ольга об этом лучше написала…

– Валерий!.. – возмутилась девушка.

– Нет-нет, раз уж меня заставили выступать с лекцией, то будьте добры, Ольга Константиновна, уважьте. Не то я сам прочитаю, причем с выражением…

– Не надо, – вздохнула Ольга, – Я лучше сама…

Она прикрыла глаза, чуть помолчала.

На мертвых свитках – мертвые слова…

Здесь пасынки Авзонии царили,

Что меж собой и смертью заключили

Двойной союз – меча и колдовства.

Не помнит вас печальная вдова

Италия, откуда вы приплыли,

Но давний страх еще не позабыли

Руины замка, серая трава..

Из окон башни льется бледный свет,

Наточен меч, заряжен арбалет -

Не спится вам, сеньоры кавалеры?

Штандарт сжимает мертвая рука,

Гремит железо, и, презрев века,

Скользят по морю черные галеры.

– Да… – вздохнул бородач. – В вашем исполнении, Ольга, все представляется куда нагляднее. Хоть объектик, в общем-то, препаршивый, никакого культурного слоя…

– Очень хорошо, Ольга, – улыбнулся Келюс, – у вас получается не в пример этому, бином, стрикулисту. Тараторит себе, тараторит…

– Ага, – кивнул Валерий, – mea culpa! Жаль, Серега дрыхнет, он же эту гору, можно сказать, успел прочувствовать. Он мог бы тебе кое-что показать, как стемнеет. Весьма занимательное!

– Ночью? – удивился Келюс.

– Ночью. Вам, Ольга, я на это как-то намекал, но все не получается… Ну ладно, Николай, давай-ка рассказывай!

– Сейчас, – помрачнел Келюс. – Только… Знаешь, пошли отсюда! Мало ли… Знаю, бином, эти палатки!

– Лады, – кивнул бородач. – Не забудь бутылку захватить – ту, что от Бизона заныкал.

Они выбрались на небольшую полянку метрах в двухстах от лагеря. Здесь было совсем тихо, невысокий лес стоял черным непроходимым валом, а над головой раскинулось белое от звезд безлунное южное небо. На земле расстелили прихваченное из палатки одеяло, и Валерий принялся возиться с бутылкой.