Когорта

– Это Максим Кравец, – пояснила Лида. – Киевский журналист. Сюда приезжал его брат, он не верит, что Максим погиб из-за несчастного случая. Там, в Киеве, остались его друзья, и они хотят с нами связаться.

Келюс вспомнил рассказ Алексея. Максим Кравец, тележурналист, готовивший материалы по Чернобылю, тоже, как когда-то Лунин, преступил невидимую черту…

– Его брат сказал, что Максим оставил копии каких-то очень важных документов, но его друзья пока не решаются достать бумаги из тайника. Недавно один их них был ранен.

Келюс кивнул. Значит, не только он и его друзья решились бросить вызов всемогущей Силе! Их маленькая когорта смыкала ряды…

Провожая Николая, художница вскользь заметила, что в ближайшее время можно ожидать новостей.

Прошло два дня. Над Столицей сгустились ранние зимние сумерки. За окнами лунинской квартиры тусклым бледным светом горели уличные фонари, в самой же квартире было темно. Николай, как почти всегда в это время, неподвижно лежал на диване, чувствуя, как медленно, но неотвратимо надвигается бездонная черная пропасть. Ольга сидела рядом в старом кресле. Внезапно зазвонил телефон, девушка бесшумно встала и вышла из комнаты.

– Это Лида, – сообщила она, вернувшись через минуту, – у нее какие-то гости, и они собирались к нам. Я сказала, что вам плохо.

– Нет-нет! – Келюс чуть привстал с дивана. – Пусть приезжает! Может быть, что-то важное…

Гости приехали минут через сорок. Обычно в это время Николай уже приходил в себя, но в этот вечер приступ затянулся, и Ольга провела гостей в комнату, предупредив, чтобы не зажигали свет. Кроме Лиды и Алексея, который на этот раз был в военной форме, Келюс увидел третьего – высокого крепкого мужчину в штатском костюме. Его лицо, плохо заметное в темноте, показалось знакомым.

– Я не знал, что тебе так худо, Николай, – сочувственно заметил Алексей, – иначе бы не напрашивался.

– Да ну! – слабо запротестовал Келюс. – Это, бином, еще не плохо! К тому же скоро должно полегчать…

И он с интересом покосился на третьего гостя. Тот осторожно присел на стул, поглядев на Николая с явным сочувствием.

– Добрый вечер, Николай Андреевич, – улыбнулся он, стараясь говорить тише, что плохо удавалось. – В утешение могу сказать, что вид у вас все же лучше, чем тогда, когда мы виделись в последний раз. Признаться, я уже не надеялся когда-либо побеседовать со Специальным Представителем Президента.

– Пан генерал! – удивился Келюс, узнавая Нестеренко. – Какими судьбами! Вы, часом, не военнопленный?

Генерал смеялся долго, Алексей присоединился к нему, правда не без некоторого смущения.

– Почти угадали, – кивнул, отсмеявшись, гость. – Я здесь инкогнито, для чего специально приехал поездом. Конспирация детская, но иногда помогает.

Келюс попросил Ольгу сварить гостям кофе, а для Нестеренко, кофе не пьющего, чаю. Николай настолько ободрился, что встал, перебравшись в одно из кресел. Включили боковой свет, и комната сразу приобрела уютный вид.

– Я хотел вас повидать в любом случае, – начал Нестеренко. – Вы были ранены на нашей территории, так что мы несем за вас ответственность. Поэтому, несмотря на мой штатский вид, вполне официально выражаю вам свое сочувствие.

Келюс кивнул, хотя и понимал, что его желали видеть не только из-за этого.

– Вы зря не обратились к нам. Дело не только в суверенитете, хотя мы, как молодая держава, очень на этот счет ранимы. Без нас вы же ничего не смогли сделать! Ей-богу, словно Отго Скорцени! Не буду спрашивать, где «Ядро»…

– Уже спросили, – вздохнул Лунин. – Скантр сейчас находится вне досягаемости двух наших правительств. Самое любопытное, что и я не знаю, где именно.

– Не боитесь? – Нестеренко покачал головой. – Демократия, конечно, демократией…

– Не боюсь.

– Я все это к тому, что вместе мы бы взяли эту банду тепленькими. Пещера сейчас набита нашими экспертами. Один Голубой Колодец чего стоит! Правда, об этом мы лучше поговорим послезавтра…

Нестеренко выразительно поглядел на Алексея. Тот кивнул:

– Отец собирает нас всех. Приглашены Шендерович и Ухтомский…

– Я позвонила Валерию, – добавила Лида, – он тоже будет.

Может быть, успеет приехать Семин…

– Ну и я напросился, – вновь усмехнулся Нестеренко. – Наше правительство, несмотря на известные трения с вашим, предложило объединить усилия…

– Отец согласен, – вставил Алексей. – Может, будет еще кое-кто из соседей, но об этом еще рано говорить.

– Значит, пан генерал, вы здесь согласно приказу? – поинтересовался Келюс. – А приказали бы другое?

– Приказ – он есть приказ. – Нестеренко развел руками. – Но я здесь не только поэтому. Я хорошо знал Максима Кравца. Мы вместе были в Чернобыле, он делал свои первые репортажи, а мы закидывали с вертолетов свинец в этот адов котел. Мы все любили Максима… Со мной приехали двое его друзей, привезли кое-какие бумаги. И не только бумаги, но об этом, опять же, послезавтра…

– В общем, мы заехали, чтобы пригласить тебя, Николай, – заключил Алексей. – Ты ведь все это начинал. И без тебя, боюсь, дело не пойдет.

– Без меня? – удивился Лунин. – Пойдет, бином! Сейчас от меня толку мало…