Коготь Харона

— Мать Квентл обеспокоена этим, — тихо произнес оружейник.

— Но вряд ли удивлена, — ответил Громф.

Оперевшись о стол, он поднялся и разгладил свою отливающую черным мантию, украшенную пауками и вышитыми серебряной нитью паучьими узорами. Обойдя вокруг стола, он подошел к маленькому шкафчику у боковой стены.

Устремив взгляд не на Энджрела, а на большой драгоценный камень в форме черепа, лежавший на полке, архимаг тихо прошептал:

— Предпочитаешь питаться рыбой.

— Рыба? — после долгой паузы наконец переспросил Энджрел.

Громф специально не подал вида, что собирается как-то разъяснить сложившуюся ситуацию или хотя бы развернуться обратно.

— Ты когда— Нибудь ловил рыбу на удочку?

— Мне больше по душе острога, — ответил воин.

— Ну конечно, — в голосе Громфа проскользнула восхищенная нотка.

Развернувшись, архимаг по выражению лица оружейника понял, что тот подозревал, что его только что оскорбили. Подозревал, но не знал — так же, как, несмотря на весь свой ум, он не мог оценить, какой расчетливости и терпения требовало такое лишенное размеренности дело, как рыбалка, — и ему было наплевать на это.

— В глубине самого обычного водоема водятся десятки разных рыб, — произнес Громф.

— И я бы их всех нанизал на гарпун.

Фыркнув, Громф вновь обернулся к черепу.

— Ты бы тыкал ею во все, что плавает в зоне досягаемости. Рыбалка с удочкой не столь неразборчива, — он выпрямился и повернулся лицом к оружейнику, притворившись, что только что осознал, насколько любопытным было его прошлое заявление. — Даже если ты разглядишь рыбу, которую собираешься пронзить, то все равно ты не будешь выбирать себе еду так же тщательно, как рыбак с удочкой.

— Почему ты так утверждаешь? — спросил Энджрел. — Потому что рыбак с удочкой отпускает обратно любую рыбу, которую сочтет нестоящей, в то время как я убиваю свою добычу ещё до того, как выну её из воды?

— Потому что рыбак с удочкой уже определился, какая именно рыба ему нужна, — поправил его Громф, — выбирая наживку и место для рыбалки, направление и глубину погружения крючка. У разных рыб разные предпочтения, и, зная это, мудрый рыболов может надлежащим образом расставить западню.

Он опять повернулся к черепу-драгоценности.

— Возможно ли, что архимаг Громф с годами становится все более загадочным?

— Хотелось бы надеяться! — ответил Громф, кинув взгляд через плечо, и увидел, что нюансы его слов снова ускользнули от бедняги Энджрела. — Жизнь среди дроу Мензоберранзана зачастую похожа на рыбалку с удочкой, разве ты не согласен? Зная подходящие приманки, ты можешь привлечь и подцепить на крючок и врагов, и союзников.

Архимаг опять повернулся к Энджрелу, на этот раз держа в руке на уровне глаз череп-драгоценность. Вырезанный из прозрачного драгоценного камня, череп отбрасывал танцующие блики от множества горевших в комнате свечей, и из-за этих вспышек глаза Громфа тоже сияли.

Оружейник все равно казался озадаченным аналогией архимага, и это окончательно убедило Громфа в том, что Тиаго его не предал.

Ибо Энджрел не знал, что Равель Ксорларрин заглядывал в этот самый череп-драгоценность, и в нем молодой ткач нашел информацию о награде, за которой и гнался сейчас Дом Ксорларрин. И Энджрел даже не подозревал о том, что Тиаго помог ткачу проникнуть в личные покои Громфа в Магике, делая одолжение Джерту, оружейнику Дома Ксорларрин, который был одним из главных соперников Энджрела в городской иерархии воинов.

— Сейчас Дом Ксорларрин действует именно так, как и нужно Дому Бэнр, и цель их путешествия стоит того, чтобы её исследовать, — разъяснил Громф.

Услышав это, Энджрел слегка покачнулся на каблуках.

— По велению Матери Квентл с ними отправился Тиаго, — продолжил архимаг, и глаза Энджрела широко распахнулись.

— Тиаго? Почему он? Он же моя правая рука, мой подчиненный?

Громф рассмеялся. Он упомянул Тиаго только для того, чтобы заставить Энджрела задрожать от возмущения — зрелище, которым архимаг всегда наслаждался.

— Если ты отдал Тиаго один приказ, а Мать Квентл — другой, как думаешь, кому он должен подчиниться?

Энджрел помрачнел.

Ну конечно, Громф знал это. Молодой Тиаго и правда был вторым после Энджрела, но лишь немногие соглашались с текущим положением вещей. Ведь у Тиаго было кое-что, чего не было у Энджрела — прямое кровное родство с Дантрагом Бэнром, величайшим оружейником в истории Дома Бэнр. Тиаго был сыном Дантрага, и, таким образом, внуком Ивоннель и племянником Громфа, Квентл и остальных аристократов. Энджрел, сын одной из кузин, все ещё принадлежал к знати, но в будущем его вполне можно было заменить.

Что ещё хуже, ни один дроу, который видел этих двоих сражающимися, не считал, что Энджрел мог победить Тиаго один на один — молодого Тиаго, который с годами будет становиться только сильнее.

Архимаг какое-то время рассматривал Энджрела, а затем понял, что посеял в нем зерна сомнения и беспокойства достаточно глубоко — тот факт, что с этим чрезвычайно важным заданием Дом Ксорларрин сопровождал Тиаго, ещё много дней заставит оружейника мерить шагами свою комнату.

Поэтому Громф подумал, что сейчас самое время сменить тему.