Коготь Химеры

– Ни хрена себе. – Док обалдело мотнул головой. – Дед! А, Дед!? А у тебя на ж… наград нет?

– На ж… нет. Не положено. И адмиральский мундир, как видишь, не выслужил. Кстати, все почему-то полагают, что я полковник, не дослужившийся до генерал-майора. А я – каперанг морской пехоты. Вот так! Одевайся по-быстрому. Нужно поспеть к королевскому завтраку. Вернее, к ужину. Они, жирные свиньи, жрут в восемь утра, а потом целый день дрыхнут. Впрочем, здесь все придерживаются подобного распорядка дня – жара!

– А что, мы вот так, без приглашения, даже без предупреждения – и запросто к королевскому завтраку?

– Так здесь тебе не Европа, – хохотнул Денисов. – Тут все действительно запросто. И к тому же… – Он гордо щелкнул ногтем по красавице-звезде. – Это высшая награда местной Республики. Присуждается за особые заслуги особам королевской крови. Так что я, можно смело сказать, член королевской семьи.

Он бодро тряхнул всем телом, на что ордена и медали согласно отозвались тихим малиновым звоном.

– Вообще-то, у меня почти полный иконостас от всех центрально-и южноафриканских республик. Включая высшие награды ЮАР и Родезии.

– О! А это ты когда сподобился?

– Уже после развала Союза. Оказал «буровикам» неоценимые услуги по прихвату урановых и никелевых рудников. Без меня они бы хрен нашли общий язык с местными царьками. Нет, прихватили бы, конечно, и без меня. Только воевать им, как и америкосам, особо не хотелось. Ну… с моей помощью и договорились – тихо, без локальных конфликтов и к всеобщему удовлетворению. Давай, давай, пошевеливайся.

Королевский дворец-райком снаружи, конечно, глаз не радовал, но внутри поражал пышным вычурным благолепием. Лепниной, точнее говоря. Золото, золото, золото… Благородный металл терял здесь, в безыскусном и многократном своем повторении, благородство и докучливо мозолил глаз. Длинный ворс персидских ковров, текстура красного и черного дерева, старинная бронза светильников, красный мрамор… Густой, аляповатый и безвкусный замес. И застыли в карауле у портала королевские гвардейцы в невероятных мундирах наполеоновских времен. И прогнулась услужливо дворцовая челядь в смокингах.

Ослепленный и подавленный, Док даже испуганно попятился, но Денисов по-хозяйски уверенно шагнул вперед, аки в дом родной, возвестил громогласно:

– Кавалер Королевской Звезды Черного Леопарда, капитан первого ранга Максим Трофимович Денисов к его величеству президенту Родни Суарешу. Доложить немедленно! – И добавил тихо на русском: – Ублюдки гребаные, мать вашу так…

Ждать пришлось недолго – минут через пять грандиозные, конечно же, густо позолоченные двери в тронный зал распахнулись и четыре мажордома склонились в пригласительном подобострастном ожидании.

Его величество президент Родни Суареш особо не впечатлил Дока. Здоровенный негр, как и все аборигены, «на одно лицо», лет семидесяти, щедро увешанный висюльками, лентами и аксельбантами – в их количестве он даже превосходил Денисова. Умные «ленинские» глаза с легким прищуром – вставные линзы все же не избавляли от привычки щуриться. Но ее величество королева, президентша, не то чтобы изумила Дока, скорее умилила. Женщин подобной толщины и совершенно немыслимого, чисто африканского телосложения ему еще не приходилось видеть. Отнюдь не бочкообразная, нет. У Дока в голове почему-то всплыл чисто математический термин – «амбивалентная». Грандиозный, высоко посаженный зад королевы выдавался далеко назад. А тяжеленная обвислая грудь – далеко вперед. Абсолютный полный круг лица и… неожиданно добрая и открытая улыбка.

Дед, преодолев строгим парадным шагом половину тронного зала, замер статуей в торжественном, полном достоинства поклоне. Король-президент осклабился ласково во всю ширь искусственной челюсти и без малейшего акцента на чистом рязанском произнес:

– Ты, старый валенок, все еще топчешь землю, кирзовая каша тебе в глотку! Когда уже загнешься, пень трухлявый?

Дед, не поднимая головы, внушительно, ясно, бархатным баритоном нежно вопросил:

– Род, а в дыню не хочешь, хрен моржовый?

После такого сугубо протокольного королевского приветствия высокие особы бросились друг другу в объятия и троекратно, совершенно искренне и чувственно, облобызались взасос. Потом еще потерлись носами. Затем Дед припал на колено и почтительно облобызал ручку королевы. Та ласково пристукнула его по макушке сложенным японским веером и кокетливо, но тоже без малейшего акцента укорила:

– Макс, сукин сын, ты где шлялся столько лет? Совсем забыл старых друзей. Не спился окончательно, надеюсь? Неужели так и не женился?

– Ну что ты, Юленька, я никогда не сопьюсь, не дождетесь. Да, так и не женился. Но ты же знаешь – преданно и безответно люблю тебя одну. А то, что давно не появлялся, сознаюсь честно: виноват, я – свинья!

Он поднялся с колена и махнул рукой в сторону Дока.